Яшкины дети. Чеховские герои в XXI веке (сборник). Галина Щербакова

Читать онлайн книгу.

Яшкины дети. Чеховские герои в XXI веке (сборник) - Галина Щербакова


Скачать книгу
придется расстаться.

      – Что клеветать? – возмутилась я. – Это вы на меня сейчас льете грязь!

      – Ладно, ладно, успокойся. Я тебя просто предупреждаю. Всюду уши, и почту носят регулярно.

      Я вышла оторопелая. Я сроду ни с кем никаких разговоров не вела. Веду себя тихо, сижу и чиню свой примус.

      О разговоре с Верой я забыла напрочь.

      Прошло время. Мы вышли из коммунизма в открытые двери жизни. Все перепуталось. Все важное стало неважным, все умное глупым. А потом я подняла дело брата и обнаружила в нем Верины смайлики.

      Я тогда сразу размечталась описать внутренний мир стукачки, ею самой рассказанный. И я таки нашла ее. Совсем уже другая квартира, дети взрослые, парень и девушка. Только с нее как с гуся вода. Все такая же очаровашка. Как будто ей не под полтинник, а всего какой-нибудь тридцатник.

      – У меня к тебе большой разговор, – сказала я. – Давай сядем так, чтобы нам не мешали.

      Готовясь к встрече с ней, я вспомнила школьную историю с письмом на радио. Разговор с редактором о моем как бы длинном языке. Больше у меня не было ничего из недоказуемого, а вот история с братом была задокументирована. Мне хотелось ее исповеди, ее покаяния, истории ее первого шага на этом пути, и шага второго. И кто ее заманил, и кто укоренил. Почему-то я думала, что ей должно стать легче от разговора.

      Но она смотрела на меня смайликами, такая вся душечка-очаровашка.

      – Ты глупая, Анька, – сказала она мне. – Я это всегда знала, но оказалось, что ты глупая в исключительной степени.

      – Дура, одним словом, – подыграла ей я.

      – Одним! Если бы одним! Ты стократная дура. Пришла за моим покаянием? Или за своим – что дура?

      – Пусть я дура, пусть. Вот и разъясни мне, как становятся стукачами. Или с этим надо родиться? И какое это чувство – писать на другого? Я через тебя, как бы вегетарианку стукачества (я знаю только про одну смерть от тебя – брата), хочу постичь глубинный смысл телеги-доноса как такового.

      – Зануда, – сказала она. – Все стучали. Скажем, за редким, редким исключением. Во-первых, это было поощряемо и почетно. На этом всегда держалась и будет держаться власть. Любая. Других крючков, кроме страха людей, у власти нет. Когда же человек знает о недреманном оке, он забегает впереди греха, чтоб спрятать его за спиной.

      – А при чем здесь стукачи?

      – Для профилактики. Это укол людям в жопу, чтобы не случилось холеры.

      – Но брата моего ты сгубила.

      – А! Ты об этом. Слышала бы ты, что он тогда верещал при народе, идиот. И что Ленин говно, не говоря о Сталине. Что нам не простят дети и внуки… Посмотри сейчас. Им до чего-нибудь есть дело? Я твоего брата окорачивала, я ему говорила: замолкни. Но он же был прямой, как перпендикуляр.

      Я была обескуражена простотой, с которой она говорила об ужасном. Я тупела в себе самой, как бы не зная, как объяснить разницу между горьким и сладким, между черным и белым. Ну как? Белое – оно, значит, белое, светлое, а черное – значит, несветлое?

      Мне неловко было спросить, сколько у нее было профилактических


Скачать книгу