Спасти Элвиса. Эдуард Веркин
Читать онлайн книгу.
озвякивают мелочь и ключи, спортивная сумка цепляется за стены, мобильник стукается о пластмассовую расческу, одним словом, рождается еще целая куча посторонних звуков, которые создают неповторимый звуковой портрет, – и я сразу узнаю Кудряшову.
Чтобы тихо ходить мягкой походкой, надо передвигаться либо голышом, либо в гидрокостюме, так-то.
Некоторые ходят, как танки. Не ходят даже, а прут с дизельным ревом, дороги не разбирая. Такая походка тупая и неинтересная. Так ходит Струков, сосед справа. Идет, рычит, пыхтит, клокочет, запинается за ступеньки. Унылый тип.
Некоторые шаркают. Или ботинками, или штанами.
Другие страдают плоскостопием. Их туп-туп-туп с нормальным топ-топ-топом ни в жизнь не спутаешь.
В общем, если говорить короче, то я могу определить всех тридцати двух жильцов нашего подъезда. Кроме Скворцова. У Скворцова меняющаяся походка, он ходит то так, то сяк, какой-то ненормальный.
Кроме походки, человека можно узнать по запаху. Вот, к примеру, Шерлок Холмс узнавал по запаху табака. Ватсон спрячется где-нибудь в камнях, а Холмс его за милю чует и говорит, вылезайте, Ватсон, и спрячьте свой револьвер, мне в башке лишние дырки ни к чему.
Но по запаху можно определить человека на открытом пространстве или, допустим, в коридоре. Лежа на диване, кто идет за бетонной стеной по лестнице, определить довольно затруднительно.
Вроде все. Кроме как по походке и по запаху, издали человека не узнать. По голосу не считается. Экстрасенсы вроде как чувствуют волны и ауры, но это все брехня, никаких волн и аур нет, экстрасенсы просто бабло с людишек состригают.
Тоску я узнаю просто так. Просто так, ни запаха, ни походки мне не нужно. Это странно. Когда она приближается, у меня начинает зверски чесаться в носу, и я чихаю. Три раза. Это тоже необычно. Обычно я чихаю раз, ну, редко два, но стоит где-нибудь поблизости оказаться Тоске, как бац, пожалуйста, точно три раза.
Недавно это, кстати, появилось, раньше я не чихал, раньше у меня с носоглоткой проблем не наблюдалось. А теперь вот так. «Синдром Тоски». Что это за синдром? Ответа у меня нет. Видимо, что-то аллергическое. Многие от собак чихают, другие от шиншилл, я от Тоски. Забавно. Чрезвычайно забавно.
– Чрезвычайно забавно, – сказал я и, чихнув третий раз, вытер нос.
Секунду спустя в дверь позвонили.
Ах, да, людей можно опознать по звонку в дверь. Приличные люди звонят прилично, скупо, раз пальчиком – и позвонили. А всякие остальные по-дебильному звонят. Когда ко мне приходит в гости Буханкин, я его всегда опознаю стопроцентно – он звонит так, что я с дивана сваливаюсь. Кретински звонит. Психически – будто тут за углом приземлилась летающая тарелка и только один Буханкин ее увидел, успел сфотографировать и теперь спешит передать землянам дружеское инопланетное послание. И начать хочет с меня.
Кстати, каждый год в одной только Франции от разрыва сердца при дебильном звонке в дверь погибает до тысячи человек. Так что если я помру, то в смерти моей прошу винить Буханкина.
Или взять Жмуркина. Этот звонит деловито. Вот можно ли в дверь позвонить деловито? Можно. Так деловито-деловито, что сразу понимаешь – на нью-йоркской бирже обвал. Акции падают в цене, можно сделать целое состояние на разнице курсов. А поэтому я должен срочно одолжить Жмуркину пятьсот рублей. Из этих пятисот рублей всего за две недели вознесется сверкающее из стекла и бетона здание экономической империи Жмуркина, а пятьсот рублей он мне отдаст быстро – в течение всего трех месяцев…
Ну и так далее. Иногда я думаю, кто хуже – Жмуркин или Буханкин, и отвечаю легко и просто – оба хуже.
Но сейчас звонила Тоска. Вкрадчивый загадочный звонок плюс троекратное чихание – точно Тоска.
Я встал, вышел в прихожую, открыл дверь.
Тоска. Какая тоска. Сегодня она бодренько так выглядела, наверное, кофе с утра три чашки выдула. И наряжена была. Так, простенько, но со вкусиком. Пиджачок такой, белая рубашка… Блузка, кажется, такая рубашка называется. Идиотское слово.
Куда, интересно, вырядилась?
– Привет, Куропяткин, – сказала Тоска. – Дрыхнешь?
– Ну…
– Одиннадцать часов, а ты все дрыхнешь! Просыпайся!
– Привет и тебе, Антонина, – ответил я. – Чем порадуешь?
– В смысле?
– В смысле, что ты никогда не заходишь просто так, в шашки поиграть. Ты заходишь только в двух случаях – или когда тебе что-то нужно, или когда тебе очень сильно что-то нужно.
– А ты бы хотел, чтобы я заходила еще и просто так? – сосредоточила лицо Тоска.
– Да нет, не надо, это я так, к слову…
– Мне на самом деле от тебя кое-что нужно. – Тоска сосредоточила лицо еще сильнее.
Надо было отпустить обязательную шутку, и я ее, конечно, отпустил.
– Не, Антонина, – сказал я, – на поросячьи бега я с тобой не пойду.
– Куда? – Тоска оторопела.
– На поросячьи бега. Цирк приехал, на рыночной площади обосновался, по утрам