Собирали злато, да черепками богаты. Елена Владимировна Семёнова
Читать онлайн книгу.
я вырастила всех их троих: и Мишу, и Серёжу, и Лёничку… Я знаю их, как облупленных. Когда Константин Алексеевич остыл, то решил, что это просто чья-то глупая шутка…
– Но вы так не считаете?
– Не знаю, Николай Степанович… Никаких фактов у меня нет, а только моё чувство…
– А что же, у кого-то есть причины так ненавидеть генерала?
– Несколько лет назад он командовал гарнизоном в Н…ой губернии. В одном из уездов там вспыхнуло восстание, и Константину Алексеевичу было приказано подавить его. Несколько мятежников было тогда убито, а другие сосланы на каторгу…
– Стало быть, политика, – вздохнул Немировский. – Почему генерал предпочёл скрыть факт угрозы?
– Он боится, что в это дело замешан Лёничка, – тихо ответила Лариса Дмитриевна и опустила глаза.
– Каким образом?
– Полгода назад он нашёл в его комнате революционные прокламации и какое-то химическое вещество, которое добавляют в начинку бомб… Константин Алексеевич очень хорошо знает химию и без труда понял, что это.
– А что же Лёничка?
– Клялся и божился, что вещи эти оказались у него по чистой случайности. Сказал, что товарищи по университету дали. Он как раз поступил тогда на первый курс… Что за товарищи, не сказал. Будто бы знакомые знакомых… Генерал так кричал на него, что стены тряслись. Всем домашним он запретил кому-либо говорить о случившемся. Константин Алексеевич мечтает стать генералом от Инфантерии и очень боится испортить свою репутацию.
– Зачем же вы нарушили этот запрет?
– Потому что боюсь за него, я уже сказала, – отозвалась Лариса Дмитриевна. – В нашем доме, может, одной только мне и есть ещё дело, как он и что с ним. Остальные живут своей жизнью. А у меня своей жизни нет, приходится жить чужими… А Константина Алексеевича я знаю с юности. Он тогда был другим: весёлым, добрым, щедрым… Он мою сестру Ирину очень любил, боготворил её. На него смотреть было больно, когда её не стало. Думаю, он и теперь её любит, хоть и вторично женат. Аню он не любит. Она для него, как дорогие драпировки в его гостиной, как дамасский клинок, как арабский конь в его конюшне – всегда можно гордо показать. Это не любовь, а самолюбие. Молодая красивая жена тешит это самолюбие, как другие прихоти. Только я одна и знаю, что темно и тоскливо у него на душе, несмотря на этот внешний блеск. Этот блеск не только других слепит, но и его ослепил. А я его жалею. Поэтому и рассказываю это всё вам. Вдруг та угроза – не шутка. Ведь столько совпадений…
– Да, совпадений многовато, – согласился Немировский. – А вы мне можете сказать, какие отношения были у Михаила с остальными членами семьи? Были ли у него враги?
– Отношения? Да никаких отношений… Он только с Лёничкой иногда поболтать любил. У них что-то общее было. Мрачность какая-то болезненная, «лермонтизм». Лёничка бредит Лермонтовым, знаете ли… Когда он узнал о гибели Миши, у него был нервный припадок. Мы даже удивились, хотя Лёня очень нервный мальчик, и припадки бывали у него и раньше. Насчёт врагов ничего не могу сказать. Я вам только могу