Желание. Ричард Флэнаган
Читать онлайн книгу.
спал, сей прекрасный мир продолжал вращаться вместе с ним, Диккенсом, и его кроватью.
Когда он спустился вниз, чтобы открыть дверь и уйти, то услышал за спиной голос Кэти: «Она не виновата».
Диккенс вздрогнул, скинув с себя остатки сна, и оглянулся на дочь, пятнадцатилетнюю темноволосую красавицу. Как и он сам, Кэти была решительного нрава и на все остро реагировала. Диккенс любил всех своих детей, но только с Кэти находил общий язык, и она разговаривала с ним так, как не смел никто другой.
– Маман не виновата, что Дора умерла. Девочка была такая маленькая… Она сделала все, что могла.
– Конечно же, – нежно произнес Диккенс. – Твою маму никто и не винит.
Когда Диккенс пришел в клуб «Гаррик», Уилки Коллинз и Джон Форстер были так погружены в обсуждение скандала, связанного с одним художником и двумя дамами, что даже не заметили его. «Сэр, но в его сердце горит бессмертный огонь гения», – напирал Коллинз. У Коллинза была большая голова, насаженная на маленькое тщедушное тельце, и странность его внешности усугублялась еще одной примечательной чертой: левый его висок был выпуклым, а правый – впалым, отчего, если посмотреть на него поочередно с разных боков, казалось, что перед тобой два совершенно разных человека. Но даже и без этой анатомической особенности Коллинз был самым чудным из всех людей, которых Форстер когда-либо встречал в жизни. Ему не нравилось, что в последнее время Диккенс так проникся к этому преоригинальному молодому человеку, который (и Форстер чувствовал, что это так) потихоньку узурпировал его место доверенного лица Диккенса.
– Он гений, гений английского искусства, – не унимался Коллинз.
– Только не надо рассказывать мне про гениальность, – возразил Форстер, произнеся это слово таким тоном, словно речь шла о затяжной болезни. – В Англии гений только тогда гений, когда его поведение является респектабельным. И уж тогда, позвольте заметить, всегда пожалуйста, да.
– Ну, здравствуй, мой друг мамонт, – сказал Диккенс, подойдя к спорщикам со спины и похлопав Форстера по массивному плечу. Затем он присел на зеленый марокканский диван рядом с Уилки. – Рад видеть обоих своих друзей вместе за таким приятным занятием. А не распить ли нам по бокалу шерри негуса?[11]
Но Форстер уже не хотел никакого шерри негуса, и вообще с него было довольно. Откланявшись, он поднялся с дивана и ушел. Внезапный уход друга никак не вывел Диккенса из его благодушного настроения. Поведение Форстера он легко объяснил «родовой чертой всех мамонтов ледникового периода». Затем он рассказал Уилки про визит к леди Джейн Франклин.
– Я силен в таких темах, как путешествия и каннибализм, – заключил он.
– И в теме льда тоже? – поинтересовался Уилки.
– О да, еще как силен, – сказал Диккенс, подзывая жестом официанта. – Лед. Синий, как можжевеловая настойка. Иногда мне кажется, что это я потерпел кораблекрушение.
То было время, когда нервы Уилки
Шерри негус – вид глинтвейна.