Тюремный романс. Вячеслав Денисов
Читать онлайн книгу.
Быкову оставалось только удивляться мгновенной, профессиональной реакции Пащенко на сообщение. Все дело в школе, в которых обучаются те или иные начальники…
Еще вчера вечером Вадим говорил со Струге о том, что неплохо было бы попросить Земцова, вечного должника по жизни и их общим делам в области вершения правосудия, а по совместительству – начальника отдела УБОП по борьбе с бандитизмом, пощупать взяткодателя Славу Рожина на предмет членства в стане лидеров организованных преступных групп. Пощупать, определить ареал жизнедеятельности да заодно порасспросить, зачем ему, Славе, понадобилось вкладывать конверт с документами на дом в бумаги Пермякова на его столе.
Земцов, знавший своего тезку Пермякова не хуже Струге и Пащенко, после ареста следователя сначала, что свойственно всем осторожным, занимающим щепетильный пост личностям, замкнулся и убыл из поля зрения. Потом объявился и сообщил Пащенко, что мнение своих коллег о моральном облике Александра Пермякова не разделяет. По всей видимости, короткое исчезновение из зоны видимости ему понадобилось, чтобы выяснить подробности дела и последовательность проведенных оперативных мероприятий. Последовательность и законность. Этим Земцов и отличался от Струге и Пащенко. В отличие от последних, сообщение об аресте Пермякова его в состояние оцепенения не ввело.
Так вот, о Рожине. Речь о нем шла еще вчера ночью. Точнее будет сказать – сегодня ночью, потому что Пащенко уехал от Струге в начале первого. И вот теперь заместитель областного прокурора, собиравшийся «щупать», мог это сделать прямо сейчас. Для этого ему нужно было только наклониться и протянуть руку.
Вячеслав Петрович Рожин лежал под его ногами. Вид его был странен до крайности. Джинсы «Riefle», серая майка с эмблемой испанского королевского клуба, на левой ноге – кроссовка «Puma». Вторую уже нашли, она лежала чуть поодаль от трупа. Вместо нее к правой ноге была пришнурована веревка – обрезок автомобильного троса, – которая заканчивалась рамой кровати с панцирной сеткой.
– Личность пока не установили, – сообщил из-за спины Быков.
– Устанавливайте, – открывая перед криминалистом дверь для проявления его лучших качеств, велел Пащенко.
Самому ему устанавливать личность покойника было излишним. За сутки после ареста Пермякова он налюбовался на фотографию Рожина вволю. Вячеслав Петрович имел глупость быть задержанным в восемьдесят восьмом году за мелкую кражу промышленного серебра на заводе, после чего два года своей жизни посвятил шитью рукавичек-«верхонок» в колонии общего режима № 2 города Новосибирска. Потом была еще одна ходка, и им опять занималась прокуратура. И – опять шитье.
Известным кутюрье Рожин впоследствии так и не стал, зато прославился чудовищной подлостью в деле посадки на нары честного прокурорского работника.
Отойдя к лесу, Пащенко вынул из кармана телефон и набрал номер, который мог набрать даже в полной темноте.
– Антон… Антон, я знаю, что у тебя процесс. В смысле,