Честь – никому! Том 2. Юность Добровольчества. Елена Владимировна Семёнова
Читать онлайн книгу.
прежде… Нужно было, чтобы Божии суды свершились на земле, чтобы мы, в мире живущие, научились Его правде… Это книга пророка Исайи… Вы прочтите, и тогда так ясно станет всё, что творится… Вот, послушайте! – Добреева подняла руку и, закрыв глаза, проговорила, старательно выговаривая каждое слово своим подрагивающим, слабым голосом: – «Ноги их бегут ко злу, и спешат они на пролитие крови; мысли их – мысли нечестивые; опустошение и гибель на стезях их; пути их искривлены, и никто, идущий по ним, не знает мира. Потому-то и далёк от нас суд, и правосудие не достигает до нас; ждём света, и вот тьма, – озарение, и ходим во мраке. Осязаем, как слепые стену, и, как без глаз, ходим ощупью; спотыкаемся в полдень, как в сумерки, между живыми – как мёртвые» … – Ирина Лавровна всхлипнула, утёрла выступившие слёзы, вновь заговорила, волнуясь. – Наши дни, Пашенька, это время сбывшихся пророчеств… «Шакалы будут выть в чертогах их и гиены – в увеселительных домах» … Я знаю, я очень много говорю… Вы простите! Просто я знаю, что мне уже очень скоро говорить невозможно будет… Вы уж потерпите мою болтливость…
– Помилуйте, Ирина Лавровна…
– Нет, нет, не спорьте… Знаете, Пашенька, я раньше смерти боялась. А сейчас уже не боюсь. Как милость жду… Я одного боюсь, что мне совсем откажет разум, что силы совсем оставят меня, и я буду лежать недвижно, и Лизе придётся тогда совсем тяжело. Я Бога молю, чтобы он её пожалел, чтобы призвал меня прежде того…
– А как чувствует себя Елизавета Кирилловна?
– Слава Богу, здорова. Ей так тяжело приходится… У нас ведь ничего почти не осталось… Хорошо, что теперь лето, и не надо топить печь… А что будет зимой? Подумать страшно… Лиза сильная, волевая, но какие силы беспредельны? Нам, Пашенька, какой-то неизвестный благодетель помогает… Деньги присылает, продукты… Я за него всякий день Бога молю. Кстати, Лиза подозревает, что это вы…
– В самом деле? – вздрогнул Вревский.
– Да, она не раз говорила, что кроме вас в городе нет человека, который бы мог…
– Самовар вскипел, – сказал Павел Юльевич, желая скорее перевести разговор.
– Ах, как это славно! – обрадовалась Добреева. – Теперь мы с вами чаю попьём…
– Нет, право, не стоит…
– Не отказывайтесь! Вы мне так помогли… И потом как бы ни были худы наши дела, а я не допущу, чтобы гость ушёл от нас, не выпив хотя бы чашки чаю.
Вревский понял, что своим отказом обидит Ирина Лавровну, и принял приглашение. Чай был из каких-то трав, терпкий, странный на вкус. К нему полагалось несколько сухариков, но от них Павел Юльевич отказался наотрез, заявив, что совсем не голоден. Добреева же взяла один, долго размачивала его в чае, откусывала по крохотному кусочку, жевала медленно.
– Нет ли известий от Петра? – спросил Вревский.
– Нет… Но мы надеемся, что он жив. И что Надинька тоже… Нам чудом дошла весточка из Киева… Если бы вы знали, Пашенька, какой ужас пережила там семья моей Анечки! Там была настоящая бойня! Её мужа убили, и она с его матушкой