Завтракали в тишине. После завтрака не спеша пили отвар. Мимо прошли знакомые рабы в сторону строящихся ям-землянок.

      – Бедолаги, – равнодушно произнес Клоп.

      – Ты о нас? – спросил Толикам.

      – Нет. О них. Сколько им еще так корячиться. А тут скоро свобода.

      – Ты так уверен? – с сарказмом произнес Чустам.

      – Да. На арену или нет, но больше не увижу эту вонючую степь с зелеными мразями.

      Мы немного помолчали.

      – Не знал, что ты философ. – Я встал и пошел к бочке с водой.

      – Просто надоело.

      После завтрака Чустам и Клоп пошли тренироваться, мы с Толикамом вернулись в яму – пытаться снять кандалы. Толикам держал на здоровенной клепке кандалов зубило, а я бил по нему поленом. На каждую ногу приходилось по два расплющенных стержня толщиной миллиметров двенадцать. Ларк то выходил, то заходил обратно.

      – Чего ходишь? – не вытерпел я.

      – Цепью гремлю. Знаете, как вас там слышно?

      – А-а-а, извини. Продолжай.

      Минут через пятнадцать Ларк вновь вбежал:

      – Кормы!

      Мы, спрятав инструмент, вышли наружу.

      – Считать пришли, – оповестил Пидрот. – Показывайте кандалы.

      Как хорошо, что мы не успели особо повредить клепки.

      – Чего-то вы часто? – спросил Чустам.

      – Так вас раз по пять, а то и десять в день проверять положено. Еще не было такого, чтобы кто-то сбежать не попытался.

      – И что, убегали?

      – Нет. Всех в версте от деревни ловили. Бывало, правда, убивали тех, кто сопротивлялся. Да чего рассказываю, ты у наших-то спроси, они расскажут. Не первый день Карлана встречают. Конечно, своими глазами посмотрят первый раз. – Жирный противно улыбнулся. – Может, кто поведает потом – как оно там?

      – А что с победителем происходит?

      – Не знаю. При мне никто из наших не побеждал. Но из соседних кланов, слыхал, однажды даже отпустили на свободу.