Персонажи карельской мифологической прозы. Исследования и тексты быличек, бывальщин, поверий и верований карелов. Часть 1. Людмила Иванова
Читать онлайн книгу.
как иным миром»[153], откуда как раз в рождественский сочельник и спускается Сюндю.
Эти блины использовали не только для угощения и обогрева Сюндю, но и для гадания. Прокусывали в первом блине дырки для глаз и рта, выходили на улицу, смотрели в избу и видели, что будет в наступающем году: например, если кто из домашних был без головы, тот умрет (45).
Перед приходом Сюндю еще пекли маленький хлебец (pärpäccyine или synnyn leibäine) из белой или ржаной муки, причем его делали первым из квашни. Хлебец две святочных недели держали в солонке или на своде печи (согласно верованиям карел, место обитания первопредков), потом убирали за иконы, а весной, когда шли сеять зерновые, брали с собой. Летом во время сильных гроз (вместе с пасхальными крестовыми хлебцами) его клали на окно, чтобы Святой Илья-громовержец защитил от молнии.
Иногда хлебец сразу клали на два-три дня к образам, а потом выносили на улицу на снег, где «он куда-то исчезает. Нельзя знать, куда исчезает. А старухи-то знали. Я говорю бабушке: „Съешь ты сама!“ „Я знаю, куда надо положить. Без меня съест!“ – говорит. Значит, съест, придет, возьмет, съест он!» (57). Поразительно, что у рассказчика даже не возникает крамольная мысль, что это может быть не Сюндю, а, например, птица! Этот ритуал кормления также подчеркивает связь святочного образа Сюндю с культом умерших первопредков.
Хлебец использовали и во время гадания. «Мама моя даже пробовала: хлебец Сюндю маленький испечет и потом положит его на сито. И положит – я сама видела, как она делала. И положит тот хлебец на сито, сито перевернет вот так, держит на кончиках пальцев – и хлебец закрутится. Это я видела. А мама скажет: „Великий Сюндю-кормилец, если я умру в этом году, пусть хлебец крутится. А если не умру, пусть хлебец не крутится!“ Он как закрутился! Это я видела!» (35).
В Савинове хлебец Сюндю в качестве оберега брали с собой, когда шли гадать на перекресток: им обводили по солнцу круг над головами слушающих.
Между Рождеством и Крещеньем пекли пироги Сюндю (synnynpiiroa), жареные пироги-сканцы с крупяной начинкой, которые молодежь брала на свои посиделки[154].
Перед уходом Сюндю накануне Крещенья пекут пирожки – «концы носков» для Сюндю.
«А когда уходил, тогда пекли пирожки. Говорили: надо концы носков для Сюндю перед уходом испечь, а то ноги замерзнут, когда уйдет. Пирожки! Они были с пшеном или с горохом, так пирожки делали. Я помню, мама говорила: „Завтра надо для Сюндю концы носков испечь“» (74).
Этот, безусловно, архаичный обычай подчеркивает связь образа Сюндю с культом умерших первопредков. Карелы считали, что покойного следует одевать в светлую одежду: если похоронишь в темной, ему придется ходить неприкаянным, пока она не побелеет. В похоронной обрядности многих народов белый цвет символизировал смерть и ассоциировался с принадлежностью к царству мертвых. Но самое главное, «смертная одежда», т. е. платье, приготовленное для похорон, шилась «одинарной ниткой редкими, как бы наметочными стежками, не делая узелков, отчего шов получался заведомо непрочным»[155]. Карелы так объясняли причину
Karjalan kielen sanakirja. Osa 5. Helsinki, 1997. S. 606.