Мститель с того света. Николай Леонов
Читать онлайн книгу.
p>
Человек, стоявший сейчас за разросшимся кустом сирени, знал хорошо этот запах. Запах неустроенности, запах безнадежности, безысходности. Когда люди мирятся с привычным течением жизни, который их не устраивает, всегда приходит этот запах нищеты, запустения, грязной одежды, несвежего белья потных тел…
В доме где-то играла музыка, бившая по мозгам высокими частотами, орали друг на друга хриплый мужской и визгливый женский голоса. Мужчина еще раз осмотрелся и двинулся к входной двери крайнего левого подъезда. Скрипучие деревянные ступени, расшатанные, захватанные до черноты деревянные перила. На втором этаже он решительно повернул направо. Вот и дверь под номером 12. Закрыта не плотно.
Геннадий Фролов опрокинул в рот остатки водки, сунул следом несвежий помидор и шумно выдохнул, продолжая жевать. По жилам потекло тепло и успокоение. Начавшаяся опять дрожь постепенно улеглась, сосуды расширились, и мир снова стал приходить в норму, со своими звуками и красками. Даже боли в области живота поутихли. Фролов лег на кровать, закрыл глаза и блаженно приготовился опуститься в сон. Но вдруг входная дверь его комнаты распахнулась. Кого черт принес! Васька, сволочь!.. Опять в долг пришел просить налить ему «стакашек».
Фролов приподнял голову, повел мутными глазами, и дрема мгновенно улетучилась. В комнате стоял незнакомый мужчина, старательно закрывавший за собой входную дверь. Невысокий, худой, с костистым носом и неопрятной щетиной на лице. Что-то в его облике мерещилось знакомое. Или просто в незнакомце Фролов безошибочно узнал своего брата-«сидельца».
– Тебе че? – вяло спросил он.
– Фрол, не узнаешь, что ли? – оскалился незнакомец длинными неровными зубами. – Во как! Откинулся и сразу забывать начал тех, с кем на соседней шконке спал.
– Ты… этот? – наморщил лоб Фролов, судорожно пытаясь вспомнить этого человека. Вроде и правда сидели вместе… где-то.
У него за спиной были две судимости, а значит, две колонии. Первая «ходка» «на пятерик», а второй раз на семь лет. Сколько прошло лиц в его отряде. А когда все стрижены на один манер, да в одинаковых черных спецухах, тогда кажется, что все зэки на одно лицо.
– Костыль я, – улыбнулся гость. – Забыл, наверное, меня. Да и как не забыть, когда столько лет прошло. Не пригласишь старого кореша к столу?
Фролов наморщил лоб и тут же осознал наконец, что все еще полулежит на кровати, а его гость стоит посреди комнаты и озирается с усмешкой. Ишь, с неудовольствием подумал он, приперся, к столу его сажай. Тут, может, помереть хочется поскорее, а не с ним из пустого в порожнее перегонять. Однако сознание ворчало, а тело стало подниматься с кровати. Тело помнило, что если ты сидел с человеком, то он тебе ближе любого родственника.
– Проходи, Костыль, – кивнул Фролов, подходя с кряхтеньем к столу и смахивая рукавом рубашки крошки прямо на пол. – Ты, это, извини, только у меня тут очень с этим…
– Да вижу, Фрол, чего ты тусуешься, – засмеялся гость и поставил на стол сумку, до этого оттягивающую ему плечо. – Я не с пустыми руками. Найдется чем вспрыснуть встречу и чем закусить. Старым корешам есть о чем побазарить.
И когда на столе появились три бутылки водки, когда легли на него пакетики с ветчиной, полукопченой колбасой, помидорами, то слова «старые кореша» сразу перестали вызывать у Фролова раздражение. А Костыль, или как там его, начал умело накрывать на стол, доставая без спроса из шкафа тарелки, вилки, стаканы. Через несколько минут в стаканы полилась водка, и завязался душевный разговор о тех годах, когда они вместе «топтали зону», о темных ночах и колючей проволоке, отделявшей их от свободы. Костыль все подливал и подливал хозяину. Не помногу, а так, чтобы на дне стакана что-то бултыхалось.
– Слушай, Фрол, дело к тебе есть одно, – вдруг стал он серьезным.
Фролов разлепил начавшие слипаться веки и внимательно посмотрел на Костыля. Или постарался посмотреть внимательно. Обычное дело. Так разговоры и начинаются, когда к тебе заявляются вдруг старые кореша, с кем в одной зоне «чалился». Предложения всякие делают, с просьбами обращаются. Это уж как водится. Или отсидеться просит человек, или пристроить безделушки какие-нибудь.
– О чем базар, – дернул он щекой. – Хата на несколько дней нужна? Валяй. Скажу, если что, не знаю, мол, и не помню такого. Пришел, попросил комнату сдать, и всякий участковый поверит. Я же нищий, Костыль, голодранец. Ты думаешь, чего я тут гнию? А я гнию. Мне, может, жить осталось всего ничего. Рак у меня, понимаешь… хотя откуда тебе понять?
Лицо гостя дернулось в какой-то недоброй усмешке. Он откинулся на спинку расшатанного стула и сунул в рот спичку.
– Нет, Фрол, жить я у тебя не буду. Дело в другом. Мне нужно спрятать кое-что у тебя. До поры до времени.
– Рыжья[1] небось наковыряли, – понимающе кивнул Фролов. – Нет, с этим даже не подходи. Мне с «уголовкой» дел иметь ни к чему. Мне помереть спокойно хочется. Дома… в постели… а не на вонючей шконке в лагерном лазарете.
– Дурак, – многозначительно зашипел его гость. – А я тебе что предлагаю? Я тебе предлагаю остаток жизни
Рыжье (