На одном дыхании!. Татьяна Устинова
Читать онлайн книгу.
и я, признаться, не спрашивал.
– Но с ней все в порядке?..
– Кажется, она упала, – морщась, сообщил Волошин, – я ничего не понял, но она была без сознания, когда я приехал. Потом пришла в себя и попросилась к вам.
– Мне всегда казалось, что она не в себе, – вступил Маринин муж, – странная девушка, ей-богу!
– Упала? – задумчиво переспросила Марина. – Молодая, здоровая, с чего бы ей…
Глафира Разлогова в гостиной разматывала с шеи шарф. Старуха-домработница караулила каждое ее движение, а ей так хотелось послушать, о чем там они говорят негромкими, встревоженными голосами.
Ей необходимо было послушать!
Глафира стянула с плеч куртчонку и вместе с шарфом сунула старухе в руки, в надежде, что та уйдет, но она, приняв вещи, продолжала стоять.
Сфинкс в египетской пустыне. Только очень недовольный сфинкс!..
Ну ладно.
Глафира огляделась, подошла к камину, в котором весело пылали березовые поленья, и протянула руки.
Она терпеть не могла эту квартиру, просто ненавидела. Разлогов отлично об этом знал и привозил ее сюда за всю совместную жизнь всего пару раз – когда-то очень давно, и вот, совсем недавно, можно сказать, на днях! Впрочем, их совместная жизнь была не слишком длинной – шесть лет, чего там! Квартиру купил, ясное дело, Разлогов, и она в точности соответствовала положению его бывшей жены.
Великая русская актриса.
Натура тонкая и противоречивая. Гениальная и страстная. Глубоко русская внутри – Чехов, Достоевский, Гоголь, а также Шишкин, Нестеров и Левитан, конечно же, конечно!.. Чуть призападненная снаружи – ровно настолько, насколько нужно, чтобы нравиться концептуальным иностранным театралам.
От каминного тепла у Глафиры заломило затылок – все-таки ее стукнули довольно сильно! Ранка небольшая, только кожа содрана – Глафира старательно изучила свою голову в большом зеркале с помощью второго зеркальца, – а все равно больно.
Старуха-сфинкс переступила с ноги на ногу и опять замерла недовольно.
Глафира стала рассматривать сначала штучки на камине, потом фигурки на комоде, потом перешла к картинам.
Вся обстановка здесь напоминала старый фильм или спектакль «из прошлой жизни». Бронзовые зеркала, подсвечники, бисквитный фарфор за стеклом горки. Портьеры с бомбошками, шахматный столик с наборной крышкой, пейзажи старой Венеции, но видно, что писаны русским живописцем. Набор курительных трубок в отдельной витрине – дань англоманству нынешнего Марининого мужа. Круглый стол, огромный, на слоновьих ногах, но в этой комнате вполне уместен. На столе, конечно, самовар с начищенными медными ручками, самодовольно и сыто сияет даже хмурым осенним вечером.
Попав первый раз в эту квартиру, Глафира долго прикидывала, спросить или не спросить, а потом все же спросила.
– Скажи мне, Разлогов, – сказала она, когда они сели в машину, – ты вправду там жил?!
– Почти нет, – ответил Разлогов, выворачивая на набережную. Легко ответил, без раздумий. – Когда я понял, что здесь предполагаются… инсталляции на тему русской