Десять новелл и одна беглянка. Игорь Кудрявцев
Читать онлайн книгу.
тридцать семь лет, на тринадцатом году совместной жизни и на третий день отпуска за свой счет Г. сбежал от жены. Сбежал, потому что не хватило толку уйти. Потому что боялся. Боялся, что его остановят и вернут (однажды остановили). Потому что сбежать – значит взять верх.
Его брат потом скажет: «Если бы не отпуск – ты бы никогда не ушел: тебе некогда было об этом подумать».
Ну, во-первых, Г. не ушел, а сбежал (есть разница). А во-вторых, для принятия решения необходимо не время, а мужество. Собраться с мужеством Г. действительно было некогда (если, конечно, корректно рассуждать о мужестве применительно к побегу). А подумать… он многие годы только и делал, что думал.
В первые дни после побега Г. не чувствовал ничего кроме страха: дикого, панического. Он спрятался (слава богу, было где), затаился (благо, не нужно было никуда, ибо у него был отпуск). Еда ему не требовалась, потому что есть он перестал. Единственное, что ему было нужно – кровать (правда, спать он тоже не мог). Кровать была. Г. лежал, почти не дыша, и ждал, когда пройдет страх. И страх прошел, вернее, сделался намного терпимей.
Но лучше Г. не стало. Ибо страх сменился беспокойством, которое согнало его с кровати и довольно долго носило по городу, казавшемуся Г. до странности красочным и ярким, как будто сияющим. «Вероятно, токсическое действие эмоций», – подумал Г.
На смену беспокойству явились апатия и вялость, а еще – сильное желание найти место, где бы он, наконец, смог начать жить.
А жить он хотел один. Совершенно. Это было его настоятельной потребностью. И Г. удовлетворил ее: снял милую квартирку на окраине. Дешево, отдаленно, одиноко – самое то, чтобы никто не видел, как он отвратительно терпит боль. А было больно: он отходил от брака, как от долгой, мучительной болезни.
Его одиночество не исключало походов на работу: нужно же где-то брать деньги. Впрочем, работа его не была публичной. Если быть точным, у него был всего один коллега, да и тот молчун. Больше Г. никуда не ходил. Хотя нет, он встречался с дочерью.
У него была дочь.
За три месяца к нему в дверь звонили три раза: приходили брать плату за уборку подъезда. В четвертый, прежде чем открыть, Г. взял деньги.
«Я живу один и могу делать все, что хочу, – думал он. – Вместо этого делаю то, что люблю: сижу дома – и читаю книги».
Ему было почти хорошо. Почти…
Нестерпимая похоть стала властно захватывать его, одинокого горожанина. Ибо нет ничего эротичнее города. Бывали дни, когда Г. почти бегом возвращался домой, не в силах больше терпеть сумасшедшее сексуальное напряжение. Но дом перестал спасать его. Г., если честно, страдал.
Есть мужчины – их немало – которым чрезвычайно трудно решить свою «сексуальную проблему». Г., вероятно, был из их числа. У него было все непросто.
Во-первых, повторим, Г. хотел жить один.
Во-вторых, он считал себя дремучим женоненавистником; были, очевидно, причины.
В-третьих, если он и обладал женщиной, то, как правило, страстно ее любил. Остальных можно было пересчитать по пальцам (кстати, всех его женщин можно было пересчитать по пальцам). Страстная любовь не входила в его планы, да он и не надеялся, чего греха таить.
А было еще в-четвертых и в-пятых (но не все сразу)…
«Нужно как-то отвлекаться», – решил Г. – Искусства, безусловно, отвлекают».
Чтение не помогало: почти все хорошие книги (а он читал только хорошие) были о любви.
«Есть еще другие искусства: изобразительное, например», – вспомнил он. Рисовать, слава богу, очень не хотелось, лепить – тем более (а он умел, в принципе). «Можно же смотреть альбомы». Стал смотреть: пролистывать Каналетто и подолгу разглядывать женщин с красными лобками Климта, милых девушек Вермера, красоток не первой свежести Рембрандта…
Музыка помогала: культивировать тоску…
Театр отпадал. Там были женщины. К тому же, в театр нужно было идти. По городу полному женщин.
Кино, важнейшее из искусств. Его можно было смотреть дома. Но в хорошем кино (а Г. смотрел только хорошее) были героини – и они были так прелестны. Для Г. это было настоящим мучением. А героев, вне зависимости от того – старые они или молодые, уродливые или не очень, окружали стаи сексапильных красоток, всегда готовых вступить с ними в связь. В половую.
Г. за шесть месяцев только три раза говорил с женщиной. Одна была женой его клиента, у нее была экзема. Вторая была хозяйкой его квартиры, она годилась ему в матери. Третья собирала деньги за уборку подъезда, ей было лет сто.
Периодически Г. задавал себе вопрос: «Сколько я уже не был с женщиной?» Подумав, с тоской задавал еще один: «А сколько еще не буду?..» Порой его охватывал страх: «А вдруг у меня больше никогда не будет женщины?..»
А потом он начал болеть. Соматическими заболеваниями. Одна болезнь сменяла другую, им не было числа. «Вероятно, гормоны», – предположил А., его коллега. Врач спросил: «Женщина есть?» Г. подумал, что это его личное дело. «Без женщины нельзя», –