До вокзала доехали быстро, но у последнего светофора перед поворотом на вокзальную площадь возникла небольшая пробка. Выруливая в свободный ряд, Виктор нечаянно «подрезал» большегрузную машину. Водитель ее тотчас высунул голову из кабины и заорал:

      – Куда, бля, лезешь, мухомор несчастный!

      Виктор хотел, было выскочить из машины, чтобы ответить, но Марина мертвой хваткой вцепилась в его рукав.

      – Я опоздаю, – тихо сказала она.

      Когда Марина говорила таким тоном, спорить было бесполезно. Виктор вдавил педаль в пол, и машина рванула вперед.

      Они успели вовремя, до отправления поезда оставалось пять минут. Виктор занес вещи в купе, и Марина вышла с ним на перрон.

      – В большой кастрюле борщ, – торопясь, говорила она, – в той, что поменьше, плов. Это тебе на ужин. А я скоро приеду. Время пройдет быстро, – Марина сделала паузу и шепотом сказала: – Мне будет не хватать тебя.

      Виктор схватил ее за руку.

      – Хочешь, я поеду с тобой?

      – Нет, милый, отдохни, займись чем-нибудь. Съезди с Резановым на рыбалку.

      Марина ехала в деревню, где проводила каникулы ее дочь от первого брака. Девочке было десять лет.

      – Теще привет, – сказал Виктор.

      Поезд тронулся. Марина шагнула в вагон и, выглядывая из-за плеча проводницы, помахала мужу на прощанье.

      – Я буду скучать по тебе, – крикнул Виктор.

      И это было правдой. За семь лет совместной жизни он не разучился скучать по этой женщине. Общих детей у них не было. Марина утверждала, что для этого еще есть время в запасе. Юлия, ее дочь от первого брака, и Виктор недолюбливали друг друга. Но Марина всегда умела погасить эту неприязнь. Даже сейчас, когда их летние отпуска совпали, что было редкостью на их режимном предприятии, у нее хватило ума не тащить мужа с собой в деревню. Пусть дочь и муж отдохнут друг от друга. Марина работала в отделе «Новых изысканий» и была на хорошем счету у начальства. Виктор Грек преклонялся перед умом своей жены.

      Он вышел на привокзальную площадь, разыскал свою заляпанную яйцами машину и первым делом поехал на набережную реки Смоквы, где пацаны промышляли мытьем машин.

      Вид чистого автомобиля вернул ему хорошее настроение. Виктору вдруг захотелось праздника. Он сел в машину и задумался, постукивая ладонью по рулевому колесу. Музей или выставку он отмел сразу – не то. Публика там чопорная, степенная, много о себе воображающая. Виктор Грек поехал на ПДВВ[1], куда ходили люди, подобные ему, потому что там всегда играл духовой оркестр, там было радостно.

      Был воскресный день, и территория ярмарки напоминала муравейник. Он в нерешительности постоял перед колоннадой входа, сквозь которую протекал людской ручей. Виктор Грек ненавидел толчею: обычно Марина оставляла его в свободном пространстве дожидаться, пока она не исследует какую-либо очередь. Но тут до его слуха донеслась латиноамериканская музыка. Он купил билет, прошел сквозь турникеты.

      Их было семеро, пятеро парней и две девушки: смуглые, низкорослые, в светлых холщовых одеждах. Они стояли полукругом, играя на своих дудочках, бубнах и других музыкальных инструментах. Окружавшая их публика одобрительно внимала им, подбадривая деньгами, для сбора которых на земле лежало соломенное сомбреро. Вероятно, это были студенты университета Че Гевары, подрабатывающие в свободное время. Виктор протиснулся в первые ряды. Сзади все время напирали, и он едва удерживался, чтобы не ткнуться носом в затылок девушки, стоявшей перед ним. Все же в какой-то момент он это сделал.

      Она стремительно обернулась.

      – Извините, ради Бога, – сказал Виктор. – Я не виноват, это сзади толкают.

      – Ничего страшного, – ответила девушка. Она говорила с заметным малороссийским акцентом.

      – Нравится? – спросил Виктор.

      Девушка, не оборачиваясь, кивнула.

      – А вам? – тут же спросила она.

      – Мне тоже. Правда, я надеялся услышать духовой оркестр: «Прощание славянки», «Амурские волны», что-нибудь в этом роде.

      Девушка не ответила, только пожала оголенными плечами.

      Виктор