Любовь – это копия мироздания. Никто не знает, где она начинается и приходит ли ей когда-нибудь конец. Маленький мир имеет свой маленький рай, в кущах его влюбленные дышат счастьем, которого нет в большом нашем мире. Но есть там и маленький ад, куда непременно попадает только кто-то один. Никто не знает, когда ему предстоит попасть туда. И сколько бы раз там ни бывал, все равно как впервые…

      Есть бедолаги, попадающие туда навечно. Просто в какой-то момент обрушивается мост сознания, и ты тонешь, и воды смыкаются над головой. Это ад не огня, но – воды. Душа утомилась от мук и печали. Ты тонешь, ты тонешь, ты бесконечно тонешь. Но все еще живешь, все еще чувствуешь, хотя нет больше сил. Мозг все еще мечется в поисках выхода, которого не существует. Сначала лихорадочно и настойчиво, хватаясь за иллюзорные соломинки, оказывающиеся на поверку только солнечными лучами в соленой воде. Потом вяло вздрагивая, уповая на подводные течения.

      Но тих и недвижим этот маленький ад. Гаснет солнце над головой, и воды мутнеют. Ты больше не можешь ни вымолвить слова, ни вздохнуть, ни согреться. Руки вскинуты вверх, словно в замысловатом танце. И ты безвольно опускаешься на дно, куда-то на самое дно, до которого почему-то никак невозможно добраться, – чтобы сердце умолкло, чтобы биться перестало в ритме одного только имени, которое произносить все равно бесполезно.

      Но неожиданно воды начинают выталкивать безвольную душу, и ум, словно после наркоза, не сразу в состоянии уловить переход из одного мира в другой. Воды над головой расступаются, и в сером утреннем свете мерещится чье-то лицо.

      – Я жива?

      – Вот и я хотел поинтересоваться…

      – Мы где?

      – В лесу.

      – Навсегда?

      – Ты что, под наркотой?

      Женщина поворачивает голову, словно собака, услышавшая незнакомую команду. Ка берет ее руку и смотрит вены. Нет, следов от уколов не видно. Спиртным тоже не пахнет. А женщина между тем смотрит на него, словно новорожденный ребенок на мать. На щеке прилипшая травинка. Он еще думает, кто она – пьяница, наркоманка, – но почему-то неубедительно звучат в голове эти слова, он не чувствует отвращения. А внутри разливается что-то теплое, как будто действительно спас ребенка, но, черт побери, нормальные женщины не валяются в лесу у чужих домов.

      – Ты куда-то шла?

      И с какой стати они вдруг на «ты»…

      – Нет.

      – А откуда взялась?

      – Из ада.

      Совсем дурочка! Плюнуть и уйти. Но он уходит. А она все смотрит, как будто раньше вовсе не видела людей. И вдруг ему стало смешно! Смех щекотал, царапал тихонько сердце.

      – Пошли.

      И он подал ей руку. Она встала и посмотрела на машину.

      – Твоя?

      – Моя.

      – Белый мерседес, как белый пароход, – она вся дрожала и говорила теперь сквозь зубы, а зубы стучали.

      – Держи, – он бросил ей на колени одеяло, и они отчалили от страшной