Если завтра не наступит. Сергей Донской
Читать онлайн книгу.
твоя паскудная биография подлежит пересмотру, еще как, – заверил его Бондарь. – Надеюсь, очень скоро ты убедишься в этом, Ваха. Когда под твоим седалищем окажутся тюремные нары, а не машиностроительные заводы.
Енукидзе, намеревавшийся дать грубияну достойную отповедь, открыл рот да так и замер, словно подавившись чересчур большим куском, проглотить который было ему не под силу. Во взгляде, устремленном на него, не было ненависти. Серо-голубые глаза Бондаря изучали его с холодным спокойствием. И было невозможно определить, где находится отражающийся в них заводовладелец Енукидзе, – в комфортабельном кресле лайнера или все-таки на тюремной шконке.
Суетливо освободившись от ремня безопасности, он отправился искать себе место поуютнее, а Бондарь с облегчением сомкнул веки и предался ленивым размышлениям о всякой всячине, пока не почувствовал, что уши начало закладывать от перепада давления. Самолет снижался. Зажглось табло «Не курить. Пристегнуть ремни». Под крылом раскинулись горы, похожие сверху на скомканное зеленое одеяло, над которым неведомый великан пускал клубы белого дыма. Тбилиси, рассеченный надвое узкой лентой реки, казался беспорядочной грудой мусора, оставленной тем же великаном. Плавно развернувшись над городом, самолет зашел на посадку.
Когда шасси упруго коснулись бетонной полосы, Бондарь взглянул на часы. Было 13.35 по местному времени. Московское время тут не действовало. В силу вступили иные законы, иные правила.
Чужеродность обстановки ощущалась на каждом шагу, но особенно остро Бондарь почувствовал себя не слишком желанным гостем, когда ему дали заполнить «Учетно-регистрационный сертификат иностранца, желающего временно иммигрировать в Грузию», состоящий из двенадцати пунктов. Бондарь, не собиравшийся иммигрировать ни в эту, ни в какую-либо другую страну, нахмурился. Не улучшилось настроение и во время процедуры скрупулезного изучения его паспорта и затянувшегося просвечивания сумки на остановленной ленте транспортера. Таможенники напоминали Бондарю торговцев мимозами или мандаринами, обрядившихся для пущей важности в одинаковую форму. Все как один прекрасно понимали по-русски, но все как один безбожно коверкали язык, на котором свободно изъяснялись их отцы и деды. После революции грузинские власти резко изменили отношение к России, и это были еще цветочки. Можно было не сомневаться, что не за горами то время, когда урожай ядовитых ягодок вконец отравит традиционно добрососедские отношения между обеими странами.
Очутившись под неправдоподобно голубым небом, на свежем воздухе, благоухающем розами, пиниями и кипарисами, Бондарь закурил и решил, что, несмотря ни на что, после серо-слякотной осенней Москвы ему здесь нравится. Как бы предлагая не спешить с выводами, к нему приблизился расхлябанный полицейский с засаленным воротником и стал настойчиво предлагать обменять рубли на лари. Перед вылетом Бондарь побывал у банкомата, так что в карманах у него хватало и долларов, и рублей, но полицейского он все же отшил, предпочтя воспользоваться одним из валютных киосков на площади.
Тут