– Мне-то что с твоих бутиков? У меня же обыкновенные джинсы.

      – Понятное дело, до стильной одежды они пока не дотягивают, – Женька критически осмотрел Лёхины штаны и оптимистично заявил: – Немного подкрасим, порвём в паре мест, будет самое оно.

      – Ну уж нет! Я свои джинсы рвать не стану, – наотрез отказался Лёха.

      – Не хочешь рвать, не надо. Добавим колорита: лишь несколько мазков, и будет полный порядок. Пойми, тебе терять всё равно нечего, а приобрести ты можешь о-го-го!

      Женькино «о-го-го» Лёху не воодушевило.

      – Что это тебе забор, что ли? От масляной краски они колом встанут, – проявил он недюжинную сметку.

      – Я же не предлагаю их целиком красить. Надо по ним только пятернёй пройтись. Дело говорю.

      Женька уже рисовал в своём воображении красочную картину, которая обрастала всё новыми деталями.

      – Прикинь, в бутике барахло стоит бешеные бабки только потому, что на нём стоит имя известного дизайнера. Да я таких моделей сто за час наштампую. Представляешь, торговая марка «Москвичёфф и компания».

      – Что ещё за компания? – насупившись, поинтересовался Лёха.

      – Ты. Будешь моим компаньоном. Мы такое производство развернём!

      – Размечтался. Как будто ты шить умеешь? – фыркнул Лёха.

      – Не путай, Лёха. Дизайнер – это тебе не портной. Это мозг всего дела, усёк? – важно произнёс Женька. – Для начала возьмём готовые джинсы, а потом, когда разживёмся, народ наймём.

      Женька оценивающе посмотрел на Лёхины штаны, и Лёхе очень не понравился его взгляд.

      – Не дам, – решительно отказался он и отступил на шаг.

      – Вот чудак! Своего счастья не видишь. У тебя будут супермодные порты, а не ширпотреб с рынка.

      – А мама?

      – Что «мама»? Она даже рада будет, когда ты станешь партнёром в модельном бизнесе. Будешь её по всему миру возить. Она тобой гордиться станет.

      – Ага, хитренький. Я в краске измажусь, а он с чистыми руками, – возразил Лёха.

      – Плохо же ты обо мне думаешь. Я ради дела на всё готов. Вот смотри, – сказал Женька и обмакнул пятерню в краску.

      Потом поднял руку и спросил:

      – Доволен?

      Женькин поступок так потряс Лёху, что тот потерял дар речи, а вместе с тем и бдительность. Очнулся он, только когда Женька припечатал ладонь прямо ему на штаны.

      – Ты что?! – вскинулся Лёха.

      – По-моему, неплохо, – сказал Женька, оглядывая свою работу.

      – Неплохо? – едва не плакал Лёха. – Давай тогда я тебе тоже пятерню поставлю.

      – Ты соображаешь, что говоришь? – покачал головой Женька.

      – А