Марсианин. Как выжить на Красной планете?. Антон Первушин
Читать онлайн книгу.
окраску. Осенью она становится коричнево-бурой, а зимой – сероватой. Все это напоминало весеннее распускание и осеннее увядание растительности. Лиэ сделал шаг в сторону нового образа Марса как высыхающего мира, но тогда его гипотеза осталась без внимания широкой общественности.
В 1860-е годы эскизы, созданные основоположниками ареографии, уже не устраивали астрономов. Каждый рисовал, что ему вздумается, и сочинял произвольные названия. Общеупотребимым оставалось только название Большого Сирта – Море Песочных Часов. Решить эту проблему взялся англичанин Ричард Проктор, автор ряда популярных книг по астрономии. Он собрал все эскизы Марса, какие смог раздобыть, и в 1867 году выпустил первую «стандартную» карту планеты, все элементы которой были поименованы. Проктор постарался не забыть никого из астрономов, работавших в ареографии, и на карте появились: море Локьера (современное название – плато Солнца), пролив Гершеля-сына (Сабейская земля), континент Медлера (равнина Хриса, плато Офир и горы Фарсида), море Маральди (земля Сирен и Киммерийская земля), страна Кассини (равнина Амазония) и тому подобные. Обращает на себя внимание, что Проктор априорно принял мнение большинства астрономов о том, что Марс подобен Земле и там есть моря с континентами, а после тиражирования его карты в этом больше не сомневались и широкие массы образованных людей, привыкших следить за астрономическими новостями.
Первые марсиане
Представление о марсианах значительно менялось со временем.
Древние (например, египтяне) населяли жителями все небесные миры, и Марс был лишь рядовым светилом в длинном ряду обитаемых звезд.
Идея о том, что души умерших людей переселяются на небо, имела отношение и к Марсу. Так, итальянский поэт XIV века Данте Алигьери описывает в «Рае» (третьей части знаменитой «Божественной комедии») путешествие по пятому небу и обитающих там марсиан, которые представляют собой души неописуемой красоты, образующие громадный крест с изображением Христа:
Как, меньшими и большими мерцая
Огнями, Млечный Путь светло горит
Меж острий мира, мудрецов смущая,
Так в недрах Марса, звездами увит,
Из двух лучей слагался знак священный,
Который в рубежах квадрантов скрыт.
Здесь память победила разум бренный;
Затем, что этот крест сверкал Христом
В красе, ни с чем на свете несравненной…
Однако европейские философы эпохи Просвещения не придавали большого значения Марсу. Так, французский писатель Бернар де Бовье Фонтенель в «Беседах о множественности миров» («Entretiens sur la pluralité des mondes habites», 1686), популяризирующих учение Коперника, пишет, что не следует растрачиваться на беседы о реальности существования марсиан – жители красной планеты этого не заслуживают. Немецкий философ Иммануил Кант утверждал, что если на соседней планете действительно есть разумные обитатели, то они нисколько не умнее нас. Виктор Гюго соглашался