Античность как геном европейской и российской культуры. Отсутствует
Читать онлайн книгу.
Петербург стал Петроградом
В незабываемый тот час.
Какова продажность! Или ослепление, умиленность государственным национализмом?! Переименовать же Петроград в Ленинград было уже несложно, ибо по сути дела продолжалась волна переименований, начатых царским правительством. Иностранные звуки должны были отсутствовать в русском языке. Сподвижник Хлебникова, описав столкновение русских футуристов (будетлян) с Маринетти (1914 г.), резюмировал: «Признаем ли себя когда-нибудь – не стыдливо, а исполненные гордости – азиатами? ‹…› Только осознав в себе восточные истоки, только признав себя азийским, русское искусство сбросит с себя позорное и нелепое ярмо Европы – Европы, которую мы давно переросли»[68]. Позиция Хлебникова – антитеза Пушкину, который говорил о кочевых племенах, что у них «нет ни истории, ни дворянства». Хлебников же в своей автобиографии подчеркивал свое “антицивилизационное”, антипушкинское происхождение: «Родился 28 октября 1885 в стане монгольских ‹…› кочевников»[69]. То есть прямое противопоставление пушкинской традиции. Пушкин боится Пугачева, как создателя «бессмысленного и беспощадного» русского бунта. У Хлебникова же – «в пугачевском тулупчике я иду по Москве». «Пугачевский тулупчик» – очевидно, тот заячий тулуп, который разбойник выпросил у молодого дворянина. Это совершенно откровенно антипушкинское выступление. То есть поэт-футурист как бы осуществил мечту Пугачева.
Бросив с «парохода современности» Пушкина, взяли Хлебникова, а события шли: дальше – революция, гражданская война. Рожденный в Европе национализм в превращенной форме привел Россию к отказу от европеизма. Трагическим фарсом звучит запись в дневнике Николая на следующий день (3-го марта 1917 г.) после отречения от престола: «Читал много о Юлии Цезаре»[70]. Потеряв и развалив Российскую империю, он читает о первом римском императоре. Деталь действительно говорящая и символическая.
5. Ленинско-сталинская деспотия как отказ от русского европеизма и выход во внеисторию
Империя, оставаясь европейской структурой, сохраняет историю как константу своего бытия. Деспотии выпадают из истории. Характерно, что русские эмигранты практически сразу оценили Советскую Россию как страну возродившую принципы восточных деспотий. Историк античности, исследователь греко-римской древности академик М.И Ростовцев написал уже в 1918 г.: «Когда ассирийские цари проходили мечом и огнем по Вавилонии, Сирии, Иудее и Египту, уничтожали всех взрослых мужчин и обращали в рабство женщин, детей и стариков, в покоренных городах и деревнях царил полный порядок, и все беспрекословно слушались. Когда Брут в Ликии вырезал все мужское население ряда городов и затем управлял этой провинцией Рима, опираясь на свои легионы, в Ликии царил порядок. Когда пролетариат Аргоса вырезал всех, иначе мыслящих, и там установился порядок. Порядок установили и гунны в Европе, и татары в России, и турки в Армении. Но это был порядок смерти и рабства. Такой порядок большевики в России
Дневники Императора Николая II. С. 625.