Бердяев. Ольга Волкогонова
Читать онлайн книгу.
симпозиумы и конференции. Для околофилософских кругов Западной Европы и Северной Америки Николай Бердяев – это и есть русская философия. Незадолго до своей смерти Лев Шестов писал о своем давнем друге: «Можно сказать, что в лице Н. Бердяева русская философская мысль впервые предстала перед судом Европы или, пожалуй, даже всего мира». В то же время, почти нигде на Западе его философию не изучают в университетах, вы найдете упоминания о ней только в учебниках, посвященных истории русской мысли, – получается, что она интересна только «этнографически», в контексте изучения России, но не сама по себе. С другими мыслителями-эмигрантами ситуация сложилась совершенно иная: или их типично русская философия «больной совести» оказалась чужда западным читателям, а их имена известны только в кругу соотечественников (такова была участь большинства), или (как это было, например, в случае с близким приятелем Бердяева – Львом Исаакиевичем Шестовым) они были замечены и оценены прежде всего своими западными коллегами-интеллектуалами, широкая же читательская публика о них не подозревает. Известность Бердяева другого рода: его не так много публиковали в специализированных философских западных журналах, его главные философские книги («О назначении человека», «Экзистенциальная диалектика», другие) после перевода на иностранные языки почти не переиздавались, трудно выделить в его работах те оригинальные концептуальные идеи, которые были бы подхвачены и развиты учениками (даже в кружке французского персонализма вокруг журнала Esprit наследование не было прямым), зато он был переведен на двадцать языков, книги его издавались относительно большими тиражами и во многих странах, он получал десятки приглашений в неделю из различных университетов и культурных центров с просьбой выступить, прочесть лекцию, поучаствовать в конференции, о его книгах много спорили не столько в научных, сколько в литературных и политических журналах. Да и написано им было удивительно много: он работал каждый день по несколько часов, и так – всю жизнь. Но как верно заметил Николай Полторацкий: «Его почитатели ценили в нем совсем не то, что он сам считал в своем творчестве главным»[2]. Николай Александрович всю жизнь посвятил философии, ощущал себя мыслителем – одиноким, не похожим на других, с новыми, подчас парадоксальными ответами на сложные метафизические вопросы. А читатели зачастую проходили мимо собственно философского содержания его работ, не видели или не ценили его открытий, улавливали лишь второстепенное – оценки других подходов, суждения, связанные с политическими реалиями, красивые фразы (в работах Бердяева можно найти немало отточенных афоризмов). Известный философ Мераб Мамардашвили говорил: «У русского философа Николая Бердяева есть книжка «Самопознание. Опыт философской автобиографии». И вот странная вещь. После неоднократного чтения этой интересной, ярко написанной книги я обнаружил, что за спиной Бердяева нет устойчивой традиции осуществленных,
Н. П. Полторацкий. Н. А. Бердяев: Философияэсхатологического анархизма. // Н. А. Бердяев: pro et contra. Антология. (Подгот. А. А. Ермичев). – СПб: Изд-во Русского Христианского гуманитарного института, 1994. С.559