Уважаемый господин М.. Герман Кох
Читать онлайн книгу.
я вижу, что вы качаете головой, вы совершенно правы, в книге эта колокольня стоит на востоке Нидерландов, в той части, которую освободили уже в сорок четвертом году, но на проникновенную сцену из «Года освобождения» писателя вдохновила именно она. Он просто перенес ее. Это художественная вольность автора. Он берет церковь – колокольню, шпиль – и куда-то ее передвигает, на то место в своей книге, где может использовать ее лучше всего.
Не проходит и четверти часа, как я останавливаю машину перед террасой. Между тем небо прояснилось. Сердце у меня колотится. Я выхожу и во второй раз за день обвожу взглядом стоящие на террасе столики, но нигде не вижу вашей жены и дочки. Большинство велосипедов по-прежнему припарковано возле палатки с картошкой фри. Целые семьи сидят с кульками на скамейках перед палаткой. На одной из этих скамеек ваша жена как раз протягивает дочери салфетку, чтобы стереть с губ майонез.
– Вот опять и сухо, – говорю я, подходя к ним ленивой походкой, руки в карманах.
– Моя дочь и правда устала, – говорит ваша жена. – Если это вас не слишком затруднит, мы бы с удовольствием воспользовались вашим предложением.
В кинофильме, поставленном по «Расплате», есть сцена, когда мы с Лаурой, держась за руки, идем по пляжу. Мы разулись. На Лауре юбка, я до колен подвернул штанины джинсов.
– И как теперь? – спрашивает Лаура.
– Как понять «и как теперь»? – спрашиваю я.
Набегающая волна докатывается до наших босых ног. Пляж пуст, но по всему видно, что дело происходит летом. Почему вы тогда согласились перенести действие из зимы в лето? Ведь так не хватает чего-то существенного: погодных условий. Учитель истории Ландзаат был вынужден провести ночь в Терхофстеде исключительно из-за сильного снегопада. Там не было гостиницы, ему пришлось спать у нас на чердаке. Мы лежали внизу, на матрасе у печки. Мы всю ночь не сомкнули глаз. Мы лежали, прижавшись друг к другу, единственный раз остались одетыми. Мы должны быть готовы ко всему, наставляли мы самих себя.
В этом пункте фильм отступает от вашей книги. То, что действие происходит летом, делает нас, как ни крути, более виновными. Да, это все тот же назойливый учитель, но он свободен ехать дальше, к друзьям в Париж. Вина господина Ландзаата в фильме тоже больше, чем в реальности. Зритель в зале достаточно осведомлен. О том, что случилось на самом деле, писали во всех газетах, говорили по телевизору и радио. Учитель истории исчез бесследно. «Почему он не уходит? – спрашивает себя зритель. – Почему бы ему не оставить этих парня и девушку в покое?»
Время от времени мы слышали, как у нас над головой скрипит кровать. Тогда мы замирали. Без сомнения, историк тоже мало спал той ночью. Один раз он встал, мы слышали его шаги по дощатому полу, потом он спустился по лестнице. Лаура еще крепче прижалась ко мне. Мы услышали деревянную дверцу туалета и почти сразу – журчание струи. Оно раздавалось совсем рядом. «Как будто он лил через нас», – скажет потом Лаура. Как бы то ни было, а такого лучше не слышать.
Наутро