Исповедь дурака. Как я ушёл от «нормальной» жизни и стал счастливым. Борис Жук
Читать онлайн книгу.
мужчина везёт её куда-то, прохладно отвечая на вопросы и не спрашивая о ней практически ничего.
По всей видимости, происходящее казалось ей шуткой вплоть до того момента, когда предполагаемое место надреза оказалось продезинфицированным спиртом, а в моей руке блеснул скальпель.
– Погоди. Стой. У неё же глаза по пять копеек, – вовремя одёрнул меня Антон.
Девушка действительно испугалась не на шутку. Мой товарищ успокоил гостью, пообещал, что против её воли мы с ней ничего делать не станем. И я молча проводил несостоявшуюся жертву до остановки.
– Адреналин сильно вкус портит, – пояснил он со знанием дела, когда мы остались наедине, – горчит, да и эффект не тот.
Осознав, что своими играми в вампиров мы чуть было не сломали человеку психику, а возможно и жизнь, и что такие эксперименты могли грозить мне самому уголовной ответственностью, я прекратил дальнейшие поиски.
Потеря девственности
Постепенно охладев к Антону и поубавив гордыню, я снова стал появляться у Беллы. Её радовало многообразие контента, который через меня перекочёвывал к ней от моего старшего товарища. Но теперь нас сближало ещё и мироощущение. Белле предстояло поступать в вуз, и она пребывала в полной растерянности перед этим ответственным шагом. Пыталась разобраться, чего она хочет от жизни, и нужно ли ей высшее образование. Я, в свою очередь, приближался к окончанию института и чувствовал себя точно таким же потерянным. Всё куда-то катится по инерции, мне как будто нужно что-то выбирать, но все варианты кажутся одинаково бессмысленными. За каждым из них – серая и мучительно-чужеродная жизнь.
Получалось, что тот Мир Взрослых, к которому я так долго стремился, на самом деле не «царство свободы», а какой-то конвейер по переработке жизненных сил и амбиций в унылую тягомотину. А в конце конвейера – могила.
Мы как всегда сидели у Беллы, выпивали, слушали музыку, пропитываясь безысходностью нашего положения. Подруга по-прежнему не казалась физически привлекательной, но теперь вызывала у меня глубокую человеческую симпатию. Ведь пока я изучал Антона, пока восхищался и пока разочаровывался в нём, – всё это время она хранила тёплые чувства или по меньшей мере уважение ко мне, помнила и терпеливо ждала. Вот кто в действительности был моим лучшим другом, которого я не мог разглядеть за павлиньим хвостом Антона. Да и за своим собственным.
Я сказал об этом вслух. Выяснилось, что Белла тоже видела во мне раньше недосягаемого Учителя, который теперь оказался обычным человеком из плоти и крови, хрупким и способным на слабость. Наши идеалы рушились как карточные домики, слёзы наполняли глаза. Это был, что называется, катарсис. Мы постепенно прониклись таким взаимным доверием, что захотелось спрашивать и рассказывать друг другу о самом сокровенном – о том, что мы в обычной жизни прикрываем гордыней и удобными масками.
И вот, время далеко за полночь.