Зашифрованная жизнь. Сергей Соболев
Читать онлайн книгу.
выкурил сигарету на ночь (бочка с водой для окурков на задах модуля, где находится столовая, напомнила ему курсантские времена). Ночное светило и яркие южные звезды казались искусственной декорацией, как и все, что он видел вокруг себя. Слева от него, метрах в семидесяти, в прогал между сборными модульными строениями виден фрагмент довольно высокой, метров пять, грязно-серого цвета бетонной стены, поверх которой идет «колючка»; причем проволока, судя по наличию изоляторов, находится под напряжением. За стеной тяжело, устало, как табун лошадей после длинного перехода, фыркали на холостых оборотах движки бронетехники. Почудилось, что под ночным чуждым небом стоит кто-то другой, не он, не Иван Козак… Пора, однако, отправляться на боковую.
Пройдя в «казарму», которую предоставленные после позднего ужина самим себе новички только-только начали обживать, Иван не обнаружил на месте своей дорожной сумки. Сейчас, в это позднее время, местным старожилам и начальству «частников», кажется, было не до новичков.
Каптерка, как их известили, находится в соседнем модуле; ее обещают открыть только после полудня следующего дня. Козак, как и все другие, кого привезли сюда из багдадского аэропорта, оставил баул в модуле. Ему удалось застолбить «блатное» место у приоткрытого окна (там не так остро воняет краской и раствором хлорки). Ну и вот: на застеленной им, Козаком, до похода в столовку постели, устроившись, как был, в коричневатом с блекло-серыми разводами «комке» поверх синтепонового одеяла, сняв лишь желтые американские ботинки, возлежит бритоголовый крепыш, с вислыми усами и острыми чернявыми глазами.
– What a fuck! – негромко произнес Козак. – Where is my bag? Hey! Stop doing stupid! Stand up![2]
– Це мое лижко, – лениво цедя слова, сказал бритоголовый. – Свойи бэбэхы, москаль, шукай десь биля параши! Там, де и тоби саме мисцэ![3]
– А ну быстро встал! – перейдя на русский, скомандовал Козак. – Я с тобой разговариваю, бандерлог! Встал, кому сказано!
Он хотел было уже пнуть этого борзого парубка ногой, но тот резво поднялся на ноги. Встал с матраца и его сосед слева – угрюмого вида мужик лет тридцати, рослый, мосластый, с глубоко посаженными глазами и трехдневной щетиной на туго обтянутых кожей скулах.
– Ты на кого цыбаты вздумав, кацап?! – багровея, наливаясь злостью, процедил бритоголовый. – Зовсим розуму лышився?! Пэтро, – он позвал в свидетели земляка, – ты чув, що цей бовдур гоныть?! Вин мэнэ якымсь «бандерлогом» обизвав! Цэ шо… майбуть, вин бажайе мэнэ образыты?![4]
За событиями – вольно или невольно – наблюдали почти два десятка мужиков разных языков и национальностей, большей частью вымотавшихся после раннего подъема и всех этих перелетов и переездов и желающих только одного: бросить кости на кое-как застеленные матрасы и выспаться. Потому что неизвестно, что их ждет уже наутро. И что им – каждый, понятно, думает о себе – готовит грядущий день. Но если в другой ситуации кто-то обязательно посоветовал бы бузотерам
Что за cрань! Где моя сумка? Эй! Кончай изображать из себя идиота! Поднялся!
Это моя постель. Свои вещички, москаль, ищи где-то у параши! Там, где и тебе самое место!
Ты на кого вздумал наезжать, кацап?! Совсем умом тронулся? Петро, ты слышал, что этот придурок гонит?! Он меня каким-то «бандерлогом» обозвал! Это что… наверное, он желает меня обидеть?!