Европа – полуостров России (сборник). Александр Образцов
Читать онлайн книгу.
и Кавказ отбираются у России и отходят к Турции, причем часть Кавказа, именуемая „Черкессией“, образует отдельное государство, находящееся в вассальных отношениях к Турции».
То, чего не смогли сделать английские солдаты и диплома ты, с чудовищной последовательностью довершили большевики: они сдали немцам практически выигранную первую мировую войну и вы полнили тем самым первую половину плана Пальмерстона, а затем умудрились проиграть холодную войну сытым и трусливым американцам, имея под ружьем полмира. И выполнили, таким образом, план британцев на девяносто девять процентов: Чечня («Черкес сия») пока еще в составе России. Здесь можно говорить о КПСС как о коллективном английском шпионе.
Представляется, что наиболее действенным «ответом Керзону» должно стать возвращение Думы и иных государственных институтов власти в Петербург хотя бы для того, чтобы доказать покойному Пальмерстону: мы великая страна, оступившаяся на крутом повороте истории, и мы никому не позволим строить в от ношении нас планы расчленения или подавления! Мы же к вам не суемся в Кардиффсити с планами реанимации валлийского языка. Как бы ничтожны не были и сам валлийский вопрос, и сам остров.
А о возвращении Думы хорошо думается на Троицком мосту в середине апреля, когда по недвижной стальной толще реки шустро гонит ладожский лед и перспектива во все концы такая изуми тельная, такая имперская, что хочется пригласить на этот мост лорда Джадда и спросить у него: как, хорошо? И если лорд действительно лорд, он уже никогда не станет кривить рот при слове «Россия».
Бродскизм и Кушнеровщина
Я предлагаю читателю самому сделать выводы из приводимых мною сведений: в 1914 году в Петербурге одновременно проживали и работали следующие поэты – Блок, Ахматова, Мандельштам, Кузмин, Гумилев и многие другие. Пожалуй, этого небольшого списочка достаточно, чтобы перевесить всю современную мировую поэзию.
На сегодняшний день в Петербурге официально числятся два имени – Кушнер и тень Бродского.
Не только в поэзии такая картина. В театре уже не первое десятилетие господствуют безоговорочно Додин и тень Товстоногова. В прозе – Гранин и тень Гранина.
Не станем дальше составлять хилые сегодняшние ряды. Попробуем разобраться с поэзией.
Известный городской башибузук Топоров прославился тем, что безбоязненно рубит в капусту средние, но известные литературные имена. На представителей высшего ранга рука Топорова секиру подымать не могёт. Потому что Топоров тоже хочет кушать, а на подступившую пенсию кушать мало чего можно.
Еще двадцать лет назад легко объясняли литературную хилость большевистским зажимом. Однако и в эмиграции что-то не слышно было высоких голосов – одни проклятья и сарказмы. За двадцать лет после зажима должно было появиться хотя бы одно крупное имя. Ну, не самое крупное. Хотя бы уровня Гитовича или Владимира Соколова. Нет, не появляется.
Или появляется, но не проявляется?
Сегодня ведь на