Учитель поэзии (сборник). Александр Образцов
Читать онлайн книгу.
люди. Отец нервно курит одну за другой, а мать, вздыхая, постоит в двери и снова идет на кухню. Кто мог подумать, что из него выйдет толк? Его боялись во дворе, в школе учителя считали дни до окончания обязательного восьмилетнего. А он – вот он! Ему только закрепиться в составе, а там он пойдет сам. Он раз меняет хоть самого Рауля.
Нет, тебе твои ноги дороже. Так ты говоришь тренеру в перерыве. И тренер согласно кивает в ответ и разрабатывает подключение защитника по краю. Тренеру тоже дороги твои ноги.
Поэтому во втором тайме ты все чаще отходишь в глубину поля. И за щитник ходит за тобой как привязанный. Он понимает, что запугал тебя, и в глазах его появляется дружелюбие. Он пробует пошутить с тобой нас чет качества твоей футболки. Он с громадной радостью стал бы твоим другом, оруженосцем, лакеем. Но он понимает, что этого никогда не будет. И он счастлив, что ты боишься его. Это ему поможет в дальнейшем, с менее известными нападающими. Он уверен, что сегодня будет все в по рядке. Его похвалил тренер в раздевалке. Следующая игра дома…
Ты мчался по левому краю, на ходу сыграл в стенку, срезал угол штрафной и мимо вратаря низом вонзил мяч в сетку. Даже в такой игре, которая ничего не решает, твоя душа, созерцавшая все это с высоты, вдруг снова впрыгнула в твое тело. И в восхищении ты мчишься по левому краю, ожидая ответной передачи, чтобы поймать скользящий от тебя мяч и подъемом, мощно пробить в дальний угол стелющимся на высоте сантиметров в тридцать ударом!..
Он стоит, упершись кулаками в бока, зло плюет в траву. Это – объявление войны. Теперь он не будет тебя щадить. Теперь ему нечего терять. Теперь он будет бить тебя не только в интересах команды, а и для собственного удовольствия.
Ты летишь через голову и остаешься лежать. Может быть, ему дадут предупреждение и он струсит? Нет, судья не понимает, что война объяв лена.
И снова ты летишь на неправдоподобно изумрудную в свете прожекторов траву. Тебя показывают крупным планом вот этой ближней камерой, показывают, как ты закусил губу, лежа на локтях, как врач замораживает бедро. Ты почти кинозвезда, тебя узнают по прическе, по вскинутым шалашиком бровям, по скупой усмешке с поднятым левым углом плотно сжато го рта. И тебя на виду у всей страны бьет этот… этот!
Ты, хромая, возвращаешься в игру. Ты отказался от замены. Тебе кажется, что на поле остались двое – ты и защитник, а все остальные – зрители, в подыгрыше.
Когда ты забиваешь головой с углового, он сносит тебя, не дав опуститься на землю. Ты уползаешь за лицевую линию, и тебе замораживают то же бедро.
Ты знаешь, что одинаково люто тебя ненавидят сейчас два человека на свете – защитник и выпустивший его тренер. И ты, может быть немного преувеличивающий ценность своих ног, ты, окончивший гуманитарный факультет и создавший в рукописи своей книги целую философию футбола, ты, мечтающий игрой, в игре помирить целые народы и глубоко убежденный в решающей роли личности в истории, – сейчас ты не думаешь ни о своих ногах, ни о бесценной своей личности.
Ты