Эсхин возвращался к Пенатам своим,

             К брегам благовонным Алфея.

      Он долго по свету за счастьем бродил —

             Но счастье, как тень, убегало,

      И роскошь, и слава, и Вакх, и Эрот —

             Лишь сердце они изнурили;

      Цвет жизни был сорван; увяла душа;

             В ней скука сменила надежду.

      Уж взорам его тихоструйный Алфей

             В цветущих брегах открывался;

      Пред ним оживились минувшие дни,

             Давно улетевшая младость…

      Всё те ж берега, и поля, и холмы,

             И то же прекрасное небо;

      Но где ж озарявшая некогда их

             Волшебным сияньем Надежда?

      Жилища Теонова ищет Эсхин.

             Теон, при домашних Пенатах,

      В желаниях скромный, без пышных надежд,

             Остался на бреге Алфея.

      Близ места, где в море втекает Алфей,

             Под сенью олив и платанов,

      Смиренную хижину видит Эсхин —

             То было жилище Теона.

      С безоблачных солнце сходило небес,

             И тихое море горело;

      На хижину сыпался розовый блеск,

             И мирты окрестны алели.

      Из белого мрамора гроб невдали,

             Обсаженный миртами, зрелся;

      Душистые розы и гибкий ясмин

             Ветвями над ним соплетались.

      На праге сидел в размышленье Теон,

             Смотря на багряное море, —

      Вдруг видит Эсхина и вмиг узнает

             Сопутника юныя жизни.

      «Да благостно взглянет хранитель Зевес

             На мирный возврат твой к Пенатам!» —

      С блистающим радостью взором Теон

             Сказал, обнимая Эсхина.

      И взгляд на него любопытный вперил —

             Лицо его скорбно и мрачно.

      На друга внимательно смотрит Эсхин —

             Взор друга прискорбен, но ясен.

      «Когда я с тобой разлучался, Теон,

             Надежда сулила мне счастье;

      Но опыт иное мне в жизни явил:

             Надежда – лукавый предатель.

      Скажи, о Теон, твой задумчивый взгляд

             Не ту же ль судьбу