Туман позёмкой землю застелил,

      Накрыв собой пушистым одеялом.

      Всему земному Небо подарил,

      Часть облаков Божественного Рая

      На много миль звенящей тишины,

      От шума и от мыльного прогресса,

      Купались в озере под всплеск волны,

      Два белых лебедя – принц и принцесса.

      Под стрекотание жильцов травы,

      Слагающих им оду песни дивной,

      Он признавался нежно ей в любви…

      Даря рассвет, крылом тумана синим.

      Давая клятву верности нести —

      Через века, он пел протяжным криком:

      «Дарю любимая тебе в тиши,

      Земной весь Рай – Божественного Лика».

      Он закружился в танце над водой…

      Её крылом обнял, садясь пониже.

      Дыханье чувствовал своей родной

      Лебёдушки, которой стал он ближе.

      Он за неделю колышек вбил в землю, —

      Моё тут место, – криво написал.

      Засидку в камышах слепил умело,

      И радостно «открытия» всё ждал.

      А на закате уж костры повсюду —

      Охотники гурьбой рассвета ждут.

      Друг другу байки травят, анекдоты,

      И громко друг над другом хором ржут.

      И вот он долгожданный миг рассвета —

      Дождавшись зорьки, все встают в ружьё.

      Пальба такая, режут слух дублеты,

      И всех от счастья их трясет давно.

      Кони… Грация… Вольный ветер…

      Трепет чёлки… гривы… хвоста…

      Скорость… Мускулы… Твёрдый топот…

      В этом вся, лошадей, здесь Душа.

      Травы сочные… Поле широкое…

      Ноги свободны от пут вековых.

      Ржание зычно ветром носимое…

      В этом мечты лошадиных гнедых.

      ***

      Утром хозяин, подняв спозаранку,

      Матом коню в зубы даст удила.

      Выведет в поле. Спутает ноги.

      И плачет на привязи тихо Душа.

      Историю эту поведал мой дед.

      Этой истории семьдесят лет.

      Очень давно, зиму с ветром гоня,

      Мать его гнала по полю коня.

      Надо успеть, ведь уже на сносях,

      Есть повитуха в соседних краях.

      Но закружила метель-западня,

      Скинула лошадь с саней седока.

      И оказавшись в снежном плену,

      Мать присмотрела берёзку одну.

      Возле неё выбит снег до земли,

      Сил бы хватило, туда доползти.

      Только коснулась березы рука,

      Сразу сознанье ушло, вот беда.

      Долго вот так не пришлось ей лежать,

      Очнувшись, там женщина стала рожать.

      Видит кружком