она говорит:

      здесь нет никого-

      и черпает серебряную воду из моего колодца.

      она говорит:

      песчаное чёрное дно-

      и в чистое небо моё взмывает солнцем

      и мне не дороги уже совсем слова твои, их печаль-

      им больше нельзя верить: они изъездили сотни сотен дорог и тысячи тысяч лиц-

      каждое из которых стало теперь всего лишь сухая печать-

      чтоб содрогать пыль с книги, да не ради влажных ресниц.

      (ни одно из которых так и не прозвучало, (даже срывом),

      в телеграфном проводе, —

      (как я их берёг!:

      как старик свой миг, —

      но ни одно из них —

      ни вышибло меня из сна,

      ни вздёрнуло как висельника —

      не разорвало линий —

      не состоялось

      ни одно из них).

      я убрался вон из города

      (чтоб отыскать начало),

      но не знаю, зачем дальше жить:

      мой герой оказался безрук, мой поэт оказался безротым:

      серебро всё пошло на ножи,

      инкрустированные ржавым мёдом.

      (а как же хотелось счастья, мой друг..

      как же хотелось..до рвоты.)

      кровь вывешена по столбам смолой.

      ветер ушел искать чистое бельё.

      небо удавилось в прихожей через дверной проём,

      землю оставив черной вдовой.

      скрипнула половица скрипочкой —

      смычок-дурачок – не смыкается.

      не плачь, цыпочка:

      испортишь платьице.

      и я ушел от тебя.

      по железкам в линию.

      гнить травой

      ушел. от тебя.

      чтоб не слышать имени —

      сошел вниз головой.

      искать гибели

      ушел от тебя

      по железкам в линию.

      пропах смердячей тоской.

      ушел от тебя.

      по железкам в линию.

      над москвой

      солнце кроет

      черным инеем

      самая гадкость – когда уже даже не страдаешь.

      влага высохла. горло трухой.

      душа отошла. выдохлась.

      в теле гул да головная боль.

      самая гадкость – в этом мире такое тело легко прокатит:

      ладное, с точеной костью, с мраморными предплечьями;

      белое и чистое – что рождественская скатерть —

      белое и чистое – как в гробовом скворечнике —

      на всех сразу хватит.

      люди вымерли – осталась только музыка.

      я закрываю глаза – оставляю лишь слух.

      то, что прежде мне было кровными узами —

      на сегодня жужжание, даже не пчел, – мух.

      как же просто (божественно отказаться от плоти) —

      лечь и течь. (течением волн. колебанием децибел) —

      как тебя: я не выпустил – ты не выдержал на самой высокой и последней ноте —

      как