Любовь к земле, она почти цветная,

      несет в себе все краски и тона.

      Любовь к себе – она совсем иная,

      бесцветные одни полутона.

      Любовь к земле – живительная сила,

      несет и вдохновение и мечты,

      она в душе не терпит тины, ила

      и проявления ее – просты.

      Любовь к земле – бескрайна и безбрежна,

      она разлита по сердцам людей,

      а в одном сердце так она безгрешна,

      как жизнь в таежной чаще без вестей.

      Любовь к земле звала людей на подвиг,

      во все века, в текущие года,

      и только не рождалась там, где подлость,

      а храбростью спасала города.

      Любовь к земле, любовь к родной отчизне,

      как неразрывна жизненная связь!

      Она в любом наречии речиста,

      в любых словах найдешь златую вязь.

      Огромный серый дом кирпичный,

      Светился сотнями окон,

      И освещал он двор приличный,

      Где дети задавали тон.

      Росла здесь я среди подруг,

      В игре добру порой училась,

      И слышен мячиков был стук,

      И наше детство мирно длилось.

      Прошли года. Возможно тридцать.

      Пришла, смотрю на старый дом,

      От жалости готова крикнуть:

      – Ты в землю врос, мой старый дом?

      Ты пожелтел, и стал как – будто ниже,

      Иль был высок по старым временам?

      Здесь все молчит о жизни, о престиже,

      И нет внимания детского дворам.

      Я помню, как садили здесь деревья,

      Теперь на них огромная труба.

      Да, не возникло бы у нас стремления

      Идти к реке, где лишь дома. Дома…

      Память помнит каждую подробность

      Встреч, разлук и горечь от досад.

      Помнит, как выбрасывала скромность

      И бросалась, без сомнений в ад.

      Долгих дней немую отчужденность,

      Каждый миг, заполненный тобой,

      Свет из глаз, двоих завороженность,

      А затем преследований боль.

      На весы поставь две разных чаши:

      Положи любовь мою в одну,

      На другую – все несчастья наши,

      Я их молчаливо перегну.

      Что же пересилит в чашах этих?

      Беды? Что бросались