Дмитрий Донской

      Заслуженный князь

      Ох, не первый уже раз мы жалеем, что выносим тему рассказа в заголовок! Как хочется поморочить читателя, загадать ему загадку, помурыжить с ответом. А так все сразу ясно… Но мы не удержимся и к готовому ответу все же зададим вопрос: сын Красного, племянник Гордого, двоюродный брат Храброго – а сам? Смотри выше: сам он – Дмитрий Иванович Донской.

      Неблагодарным делом объятия необъятного мы занимаемся регулярно: Москва город древний, и правителей, оставивших заметный след в истории города, – зело изрядно. Обо всех не рассказать, и значит, все же нужно ранжировать. Что ж, можно не написать про Василия I, который присоединил к Московскому княжеству Нижний Новгород, Муром и Вологду и построил в Кремле Благовещенский собор. Можно не рассказать про Даниила Александровича и Юрия Даниловича, хотя и они упоминания заслуживают. Можно еще много кого пропустить, но умолчать о Дмитрии Донском нет никакой возможности. И не только потому, что он победил на Куликовом поле князя Мамая, не потому, что он завел на Руси конные полки на манер татарских, и даже не потому, что он основал в Москве пять монастырей и был посмертно канонизирован Православной церковью.

      Для нас, пишущих о столице, главная заслуга Дмитрия Иваныча другая: он подарил Москве ее главное определение – Белокаменная. Это именно он, внук Ивана Калиты, взамен дубовых дедовских – как раз Калитою в последний год жизни выстроенных – стен Кремля возвел крепкие, из белого камня. Да как быстро – всего за один год. И то сказать, спешить было куда: погоревший в засушливое лето 1365 года вместе со всею Москвою Кремль – да так, что и княжеское венчание совершить негде было, венчался Дмитрий Иванович со своею Евдокией Дмитриевной в Коломне – был худой защитой от ворога. А ворог кругом обретался и лют был несказанно – хоть татар возьми, хоть литовцев, да хоть и ближних соседей – тверичей. Ничего не скажешь, вовремя завершил юный князь белокаменную постройку – в 1368 году Ольгерд-литовец и подступил с осадой, да только Дмитрий (покуда еще не Донской) оказался за каменной стеной, и стал для Ольгерда Кремль камнем преткновения.

      Впрочем, литовское стояние было для Дмитрия Ивановича