Же Ву Зем. Юрий Эзекейлевич Савинский
Читать онлайн книгу.hasis>
Ты глядишь куда-то через горы,
Провожая перелётных птиц.
Все мечты и все твои желанья -
Вместе б с ними в облачную высь!
Караван крылатый, до свиданья,
Караван крылатый, возвратись!
Юрий ГАРНАЕВ
«Же ву зем» – признание в любви неведомому читателю, последние слова в дневнике заслуженного летчика-испытателя СССР, Героя Советского Союза Юрия Александровича Гарнаева.
Судьба не пожалела для этого человека ни печалей, ни радостей. Он родился в 1917 году одновременно с рождением новой страны, погиб в расцвете сил в канун своего и страны пятидесятилетнего юбилея. Место его рождения – заурядный российский городок, могила – вблизи неприметного французского городка. Его сын стал Героем России – героем по сути, другой страны. Талантливый, отважный рыцарь авиации, представитель одной из самых суровых, героических профессий он вспоминается, как человек души, по выражению Анатоля Франса «пленительно красивой».
В истории авиации мало, а, может быть, и нет вовсе, летчиков-испытателей, которых можно поставить в один ряд с Юрием Александровичем по количеству предельно рискованных, разнообразных по характеру испытаний авиационной техники. Он прыгал с парашютом из стратосферы, испытывал истребители и бомбардировщики на критических режимах полета, испытывал самолеты вертикального взлета и посадки, спасал вертолет при отказе двигателей, апробировал на себе пригодность катапульт, отстреливал лопасти вертолета в воздухе, исследовал летные свойства различных типов винтокрылых аппаратов, приручил турболет – норовистого мустанга экспериментальной авиации. Он готов был летать на всем, даже на табуретке, – на всем, что способно летать, и на том, что летать было неспособно. В быту он был весельчаком и балагуром, любящим мужем и отцом, верным товарищем, всегда готовым придти на помощь любому, кто в этом нуждался.
Подобно другому летчику – испытателю, Антуану де Сент-Экзюпери, он был романтиком авиации, который стремился выразить свои чувства литературным словом.
Его сын, Александр Юрьевич, приложив не малые усилия, получил доступ к запрятанному в архивах КГБ делу своего несправедливо репрессированного отца. В них, в числе прочего, тетрадь. Стихи на листах серо-коричневой бумаги, нарезанных из цементных мешков.
«Случилось несчастье… Большое несчастье случилось.
Из списков живых я надолго сейчас исключён.
И жизнь под откос, как разбитая бричка свалилась,
На каторжный труд лиходейкой – судьбой обречён.
Как трудно словами измерить обиду и муки,
Как страшно поверить, как тяжко в душе пережить,
Что цепи закона сковали мне волю и руки,
Что стал я бесправным и грязью обрызгана честь…
Тамцак-Булак, Дайрен, Москва,
Тамбов, Мичуринск, Ленинград…
И эти нежные слова,
И белой ночи маскарад.
И море с проседью барашков
Катилось из-под облаков
К всегда открытой нараспашку
Скалистой груди берегов.
Мечта в полёте альбатроса
Крылатой вольности полна,
Костюм пилота, жизнь матроса,
Солёный ветер и волна.
Давно прожитого картины,
Любви несмелый, первый дождь,
Зовущий голос – крик утиный,
Вишнёвых дум хмельная дрожь.
Раздолье Марсового поля,
Адмиралтейства яркий шпиль,
Невы обузданная воля,
Морские штормы, зыбь и штиль.
Всё позади… А через межи
Года переступили… Вновь
Дорогой зимнего манежа
Не прибежит к тебе любовь.
Сейчас тоска и грусть Приморья,
Тайга и сопки – как гробы,
Тяжёлый час единоборья
Бродяги-пасынка судьбы.
Мукден, Харбин, Цзиньжоу, Тарту,
Норильск, Архангельск, Ленинград -
Тяни себе