«О, возлюбленная моя!». Письма жене. Вольф Мессинг
Читать онлайн книгу.
Заберут от дверей одной больницы, привезут к дверям другой. Врачи могут не знать, что можно устроить такую перевозку. Объясни им это. Если Ирочка станет долечиваться в Москве, это будет удобно всем нам.
Вот пишу тебе письмо и постепенно прихожу в праздничное настроение. Не знаю, о чем еще написать, ведь утром рассказал все новости. Нет! Знаю! Надо написать о том, как я тебя люблю, моя несравненная. Любовь моя так велика, что одна лишь мысль о тебе прогоняет тоску. С тобой, любимая, я чувствую себя молодым и полным сил, а без тебя превращаюсь в унылого, ворчливого старика. Спасибо тебе, моя несравненная, за тот свет, которым ты озарила мою жизнь, и за то тепло, которым ты меня согреваешь. Если бы ты знала, как я жалею о том, что не умею ни рисовать, ни сочинять стихов. Ах, если бы я мог нарисовать твой портрет или сочинил бы поэму в твою честь. Но мое сочинительство не идет дальше писем. Почему Бог не дал мне творческого дара? Завидую творческим людям – музыкантам, художникам, поэтам. Их дар, в отличие от моего, делает их счастливыми. Когда-то, в самом начале своего пути, я тоже считал, что Бог осчастливил меня, наградив моим даром. Но очень скоро изменил свое мнение. Хороша награда, которую не знаю, кому бы отдать! Счастливы те, кто не ведает, что будет завтра. Какая радость в том, когда знаешь, но ничего не можешь изменить? Вот сегодня, на почтамте, я встретил одного нашего знакомого, имя которого не стану тебе называть. Человек жизнерадостен, полон планов на будущее и сам не знает, что он неизлечимо болен. Вот как разговаривать с ним? Как смотреть ему в глаза, зная, что он не доживет до следующего года? Если от болезни нет лечения, то чем позже он узнает о ней, тем лучше. В его положении каждый счастливый день – дар свыше. Вот и приходится притворяться, но ты же знаешь, что в расстроенных чувствах я не могу притворяться. Он заметил, что со мной что-то не так, стал спрашивать, хорошо ли я себя чувствую. Я соврал, что печень расшалилась, и поспешил уйти. Рассказываю тебе об этом просто как о свежем примере. Имя не назову, ты же меня знаешь. Только потом. Лучше еще раз повторю насчет Ирочки. С ней все будет хорошо! Это говорю тебе я! Я вижу ее с нами в будущем и вижу на ее лице счастливую улыбку. Вот только не могу сказать, когда она вернется в Москву, потому что ее возвращение – это и твое возвращение, а при мыслях о тебе я сильно волнуюсь и теряю способность видеть. Не всегда, но часто. Разум еще не успеет сосредоточиться, а сердце начинает стучать сильнее – хорошо бы завтра, прямо завтра, я же так скучаю! От этого получается сумятица, и вообще мой дар плохо помогает видеть будущее близких. До сих пор корю себя за тот случай на рынке. Я должен был предвидеть, что тебя ограбят, и должен был предупредить тебя, любимая моя! Но недаром говорят, что все сапожники ходят босиком. Я не представляю исключения из этого правила. Хорошо, что хоть что-то могу видеть.
Весь день, с перерывами, писал тебе это письмо. Поэтому оно получилось таким длинным. Поздравляю вас с Ирочкой с наступающим мартовским праздником. Странный это праздник, в который женщины идут на работу[47]. Помню, как
8 Марта в СССР стал выходным днем только с 1966 года.