Глава 5

      Сараха.

      В маленькой комнате Сарахи было темно, душно, мерзко пахло чесноком, всевозможными травами и еще какой-то дрянью, которые в своей дружной квинтэссенции прям-таки убивали людей с порога. Селир титаническими усилиями подавлял то и дело накатывающие рвотные позывы. Непроглядный мрак неприятно давил на глаза после яркой улицы, и ему начало казаться, что он ослеп и смертельно болен. Если бы не державшаяся за его руку маленькая ладошка дарса по имени Тэйп, он бы подумал, что провалился в саму Бездну. Как обстояли дела у остальных спутников, оставалось только гадать. Но по тяжелым прерывающимся вздохам, можно было сказать, что вряд ли кто-нибудь из них сейчас пребывает в счастливой эйфории. Недовольная компания ожидала старую прорицательницу уже довольно долго, но до сих пор никак не могла прозреть, всматриваясь в рассеянную тьму.

      Все началось со встречи испуганной черноволосой худенькой девушки с опущенной головой, у самых ворот Квихла, когда они вернулись в Гиваргис. К Кеийю подошел квихельм с серебряным кольцом в ухе, означавшим ранг Младшего ученика, и хотел что-то сказать, но девушка неожиданно вцепилась ему в руку ногтями, мягко говоря, удивив тем самым всех присутствующих. Она напряженно свела свои бесцветные на фоне черной косы бровки и помотала головой. Сначала Селиру показалось, что квихельм разорвет в клочья хрупкую брюнетку, об этом говорило его багровое, почти фиолетовое лицо. Но вопреки ожиданиям, он лишь дернул плечом, скидывая с себя ее руку. После этого немого диалога, девушка опять уставилась себе под ноги и едва живым голосом произнесла: "Савира Сараха ждет вас у себя. Следуйте за мной".

      Так-то Селир, Кеий, Гожо и маленький дарс оказались в небольшой хижине, словно гриб выросшей в сени толстоствольных вястов на территории замка Квихл. Почти все квихельмы обходили стороной этот добротный домик из черного дерева. Он не был ужасен, как обычно описывают жилища старых ведьм в сказках. Но никто не мог объяснить, почему не хочет приближаться к нему ближе, чем на сто метров. Положа руку на сердце, Селир тоже терпеть не мог ни этот дом, ни сумасшедшую Сараху.

      – Да где эта проклятая старая гадалка! – зашипел Гожо, но настолько тихо, что если бы не полное безмолвие в комнате и целенаправленное прислушивание к каждому шороху, Селир бы и слова не разобрал. – Клянусь, если она сейчас не придет и не вернет мне зрение, я сам вырву ей глаза.

      – Что ты мне там вырвешь, свинопас безродный? – раздался спокойный хрипловатый нечто среднее между мужским и старушечьим голос, заставивший Селира подпрыгнуть на месте. Маленькая ладошка дарса испуганно впилась ему в руку, да и сам дарс прижался плотнее. – Смотри, как бы язык твой не отсох и не отвалился от слов твоих поганых, как ты сам. Пришел тут! Король великий! Порядки мне тут свои заводит, собака. Когда захочу, тогда и говорить буду. А ты, помойный выкормыш, будешь сидеть и ждать сколько нужно, хоть день, хоть два, хоть десять. Ох, мужичье…

      Говаривали предки, что услышит