вошел, как всегда, бесшумно, не шелохнув колокольчика на двери, с добрым утром, сказал, милые мои, голос бархатный, чарующий, голос-мед, голос-яд, голос-янтарный херес, привкус благородного дерева, чуть заметная горечь в ненавязчивой сладости, голос – едва раскуренная трубка, голос – огонь в камине, в адском камине адский огонь, с адского вертела издевательски скалится адский поросенок, потрескивает блестящая, будто лакированная кожица, шипят, падая в огонь, капли жира, плотные портьеры не пропускают света, ковер с густым ворсом глушит шаги – вот, каким голосом сказал он, здравствуйте, милые мои, с добрым утром, Нелинька, двойной кофе, и у всех сердце вдруг сбилось и пропустило удар, а колени будто ослабли и задрожали, но как-то все справились с собою, ответили, хоть и вразнобой, доброе утро, доброе утро, здравствуйте, как поживаете, а мы уж заждались, сказала Кофе-без-кофеина почти игриво, без вас и утро не утро, добавил Чай-с-гренком, уж будто, сказал он и ласково погрозил пальцем, уж будто, и Молоко-две-ложки-сахара вдруг закашлялась, и кашляла, и кашляла, он подошел, чтобы похлопать ее по спине, но Молоко-две-ложки-сахара завизжала, не прекращая кашлять, и визжала, и кашляла, и он укоризненно покачал головою, сахар, сказал он, сахар вам вреден, и Молоко-две-ложки-сахара перестала визжать и закивала, да-да-да, а потом замотала головой, нет-нет-нет, и снова закивала, часто-часто, кивала и кашляла, и он засмеялся и отошел к стойке, к своему двойному кофе, а Молоко-две-ложки-сахара прекратила кашлять и кивать и уронила голову на стол, Кофе-без-кофеина и Чай-с-гренком слышали, как она всхлипывала от ужаса и облегчения, но не смотрели на нее, смотрели в свои чашки, у Кофе-без-кофеина оставалось на донышке, а Чай-с-гренком пил уже вторую, и вторая была наполовину полна, ну, ладно, сказал он от стойки, и снова потек мед и яд, ладно мои милые, еще увидимся, Нелинька, получи, рукою в перчатке положил на стойку монету, слишком большую и тяжелую даже для двухъевровой, вскинул на плечо узенький серпик, где только прятал до сих пор, и вышел на улицу, не потревожив дверного колокольчика. коньяк, хрипловато сказала Нела, всем коньяк за счет заведения. и свежего чаю, сказал Чай-с-гренком, мой остыл и невкусный.