Гоголь в жизни. Викентий Вересаев
Читать онлайн книгу.
потому что никак и ничем вам не угодить, а вы вон даже и его переделали». – «Ну, что ты понимаешь! – воскликнул профессор. – Да разве Пушкин-то безграмотно не может писать? Вот тебе явное доказательство. Вникни-ка, у кого лучше вышло».
В. И. Любич-Романович по записи М. В. Шевлякова. Ист. Вестн., 1892, дек., 697.
Гоголь рассказывал, что в нежинском лицее был у них профессор греческого языка, грек (П. Н. Иеропес). Он читал студентам Гомера, которого никто из них не понимал. Прочитав несколько строк, он подносил два пальца ко рту, щелкнет и, отводя пальцы, говорит: «чудесно!» – с сильным греческим выговором. Потом, прочитав о каком-то сражении, он перевел греческий текст словами: «и они положили животики свои на ножики», и весь класс разразился громким смехом. Тогда профессор сказал: «По-русски это смешно, а по-гречески очень жалко».
Княжна В. Н. Репнина. О Гоголе. Рус. Арх., 1890, III, 229.
26 сентября (1827 г.) пополудни, в начале пятого часа, когда я и г. профессор Иеропес шли по коридору и, приметив какого-то ученика, по одному коридору бежавшего и за углы прятавшегося, мы желали узнать, кто таков оный ученик, но ученик тот с поспешностью бросился к дверям той залы, в котором учрежден театр, и, приклонившись к замку тех дверей, позвав кого-то изнутри и сказав довольно вслух: свой, был тотчас впущен в оную залу; после чего двери опять с поспешностью затворили и ключом изнутри заперли. Г-н Иеропес и я поспешили сами к тем дверям, чтоб узнать как причину сего, так и то, кто был тот ученик. Г. Иеропес сначала несколько раз требовал, чтобы двери отперли ему; наконец кто-то, подойдя изнутри к дверям, спрашивал: кто там? Г. Иеропес, полагая, что его по данному голосу узнают и отопрут двери, повторял только, чтобы ему отперли; но, получив в ответ несколько раз повторенных: кто ты? – сказал наконец: я – профессор Иеропес, после сего спрашивающий, как слышно было, с поспешностью отбежал от дверей; после чего произошло там шептание и приметная суета. Как и после сего по требованию г. Иеропеса не только не отперли ему двери, но сделалась в той зале чрезвычайная тишина, как будто бы там никого уже не стало, то мы решили попросить г. экзекутора, чтобы он приказал отпереть оную дверь. Когда же г. экзекутор, пришедши к тем дверям, в оные стучаться начал и кричать громко: «отворите!» – тогда уже дверь отперли. Вошедши мы все трое в оную залу, театром занятую, увидели одного только ученика Яновского (Гоголя). Я поспешил пойти далее и, заглянувши за кулисы, увидел там скрытно сидевшего воспитанника Маркова; затем пройдя далее и любопытствуя более, увидел позади сцены театра в маленькой комнатке еще трех пансионеров: двоих Пащенко и Гютена. Подошедши я к г. Иеропесу и г. экзекутору, обратился к пансионеру Яновскому и спрашивал его, зачем они таились здесь и не отворяли дверей, когда требовал сего г. проф. Иеропес; тогда Яновский, вместо должного вины своей сознания, начал с необыкновенною дерзостью отвечать мне свои разные суждения и при этом более, нежели сколько позволяют ученические границы благопристойности. Я, видя сильное его разгорячение