Рассказы. Гийом Аполлинер
Читать онлайн книгу.
молодых людей сбивались перед прибором, как будто они прикасались к мягкому и обожаемому телу. Их рты создавали ощущение воздушного поцелуя. Тотчас они стали более блудливы и резвы и, казалось, сочетались браком с пустотой. Я был приведен в замешательство, как будто сопровождал их беспокойные игры фаллических сумасбродств в колледже; из их ртов исходили звуки, любовные фразы, сладострастные стоны, древние имена, среди которых я узнал очень мудрого Гелиоса, имя некой де Лолы Монт, происходившей, я не знаю, с какой плантации Луизианы 18 века; кое-кто говорил о паже («о моем прекрасном паже»).
Об этой оргии мне рассказали вскоре надписи в коридоре. Я с большим вниманием прислушался к игривым терминам, присутствовал при исполнении всех желаний этих вольнодумцев, находивших наслаждение в руках смерти.
«Коробки, – сказал я себе, – это подобие урн, куда помещают останки влюбленных».
Мысль эта перенесла меня, я чувствовал в унисон с этими распутниками, и, протянув руку, схватил у двери, возле которой никого не было, найденный там ящик. Я открыл его, потом сделал движение, словно активировал его, подражая действиям молодых людей, опоясал себя ремнем вокруг поясницы, и это тотчас сформировало перед моим восхищенным взором обнаженные тела, которые с наслаждением мне улыбались.
4
В коридоре мужские и женские граффити и прославленные имена исполнили меня отвращением, но гордость быть за пределами ужасного дома Тинтаридов переполняла меня, и я почти не мог читать написанное карандашом:
Я наставил рога лебедю…
После чего, полный беспокойства, я не мог больше выдерживать атмосферу этого подземного дома, где ничего не было сверхъестественного, конечно, но все было так ново для меня; я хотел вернуться к выходу, без встречи с кем-то, кто бы мог меня заметить. И мне это удалось, так как, вместо того чтобы вернуться в апартаменты, которые я пересек, я сразу обнаружил себя, всего дрожащего, в огромной зале, где на возвышении были три ступеньки и сидение со сломанными ножками, разновидность разобранного трона, позади которого висел ковер, с конусным щитом из серебра и лазури. На стене, где открывалась дверь, в которую я вошел, были повешены картины, представляя жизнь в цвете, с сиянием света.
В глубине органа сложена была стена, и рядом, как рыцари в латах, словно осуществляли надзор отполированные трубы. На органе закрытая партитура была богато отделана:
Подлинная партитура «Золото Рейна»
Зал был выложен редким мрамором серпентином, добывавшимся в Италии и на Корсике, и медью. Имелись также прозрачные стеклянные плиты, сквозь которые проникал свет, то красный, то лиловый. Этот свет не сиял в одной точке зала, освещенного большими искусственными окнами; искусственное освещение шло сюда, как днем. На некоторых местах этих плит я видел пятна крови, и в углу находились театральные сваи из позолоченной меди и бисера.
*
Здесь настал самый