Избранное. Виктор Голявкин
Читать онлайн книгу.
это было раньше.
18. Я вижу папу
Мы с Бобой едем в поезде. Мы едем с ним в Баладжары к папе.
Все так быстро случилось! Так неожиданно! Вдруг звонит папа. Я сразу не понял, кричу:
– Что вам нужно?
А он говорит:
– Мне нужен Петя.
Я кричу:
– Петя вас слушает!
А он говорит:
– Папа вас тоже слушает.
Я как заору:
– Где ты, папа?
Он говорит:
– Недалеко.
Я кричу:
– Как на фронте?
А он смеется.
– Мы еще, – говорит, – не на фронте. Мы по дороге на фронт. Эшелон наш пока в Баладжарах. Мы здесь пока задержались. Как там у вас? Все в порядке?
– Конечно, – кричу, – все в порядке!
Папа все маму ждал. А ее не было. Тогда папа сказал, что он всех нас целует, чтоб мы были дружны, чтоб я слушал маму и Боба чтоб слушал, и папа повесил трубку.
Значит, папа от нас совсем близко! То есть на первой станции. Там, наверное, пушки и танки. Целый поезд военных. Папа не был военным, когда уезжал. Он был в своей старой одежде. И пистолета у папы не было. И никакой каски не было. А сейчас он, наверное, в каске. И пистолет на боку. Поглядеть бы на папу!
Но папа сейчас в Баладжарах.
А я здесь сижу. Просто глупо, когда папа там, а я здесь. Тем более он с целым войском. Тем более он в Баладжарах. Прямо, можно сказать, совсем рядом!
Я говорю Бобе:
– Слушай, ты можешь спокойно сидеть?
– Где сидеть? – спрашивает Боба.
– Ну, ничего не трогать?
– Чего не трогать?
– Ничего, – говорю, – не хватать и не трогать, а просто сидеть, можешь ты или нет?
– Почему? – говорит Боба.
– Я к папе еду!
– И я хочу к папе, – говорит он.
– Ну тогда, – говорю, – собирайся! Быстрей!
…И вот мы с ним едем в поезде. Правда, мы с ним разбили копилки – его мопса и мою кошку. Попадет нам за это от мамы. Но зато мы купили билеты. Мы едем с настоящими билетами. Как настоящие пассажиры. Нам совсем не жалко копилок.
Очень медленно едет поезд. Ползет еле-еле. Скорей бы! А то папа нас не дождется. Уедет он со своим войском.
Боба заснул. Пусть спит, раз человек хочет спать.
Я смотрел в окно, а потом перестал, просто мне не до этого. Здорово, что мы сейчас едем к папе! Он, наверное, удивится, скажет: «Как это вы вдруг здесь?!» Я скажу: «Я уже вовсе не маленький. Ты мне сам говорил. В чем же дело?» Папа, когда уезжал, сказал, что я, в общем, уже вполне взрослый, поскольку война и поскольку я старший. Что уж тут нас ругать! Тут ругай не ругай, все равно. Раз приехали.
Я стал думать про папу. Как папа мне рисовал корабли, такие замечательные, с парусами. Лучше всех кораблей была шхуна «Мария». Тут папа вовсю постарался. Ведь он плавал на этой шхуне. Он ее точь-в-точь знает. «Я не художник, – говорил папа, – но я постараюсь». Он так всегда говорил, когда мне рисовал. Но лучше шхуны он ничего не нарисовал. Когда он рисовал ее, я подумал: «Вот так не художник! Настоящий художник». Вы бы видели рисунок. Замечательный был рисунок. Я его променял на мяч. Если бы был плохой рисунок разве мне дали бы мяч? Ни за что бы не дали. Вот какой