Қасымжанов Ағын. Өнегелі өмір. Ш. 32. Коллектив авторов
Читать онлайн книгу.
своего времени, Хайям склонен к отчаянию. Мир, в котором ум становится причиной гонений («от мудрости нет в нашей жизни прока и только круглые глупцы – любимцы рока»), в котором судьба щедра только к подлецам, а чистота и благородство должны довольствоваться коркой хлеба, вызывает у поэта желание поскорее выплеснуть горький напиток жизни.
Но это – бунт активного разума, желающего сокрушить зло в мире и заменить его другим, «чтоб не было преград стремлениям благородным и человек мог жить, тоскою не томим», это – бунт активного разума, не видящего реальных средств изменения невыносимого мира.
Культура (о которой речь идет в этом тексте), условно выделяемая как мусульманская, охватывала чрезвычайно обширную территорию от Андалузии до Индии и унаследовала традиции Сасанидской и Византийской империй, многочисленных народов Северной Африки, Ближнего Востока, Средней Азии, в том числе иранских и тюркских. Переработав средиземноморское эллиническое наследие, сохранив и приумножив его, оно оказалось способным повлиять на последующее развитие культуры как Востока, так и Запада.
В качестве черты, сближающей культуру народов мусульманского Востока с ренессансными явлениями в Европе, А.В. Сагадеев выделяет «обостренное чувство прекрасного». В подтверждение этого тезиса он ссылается на то, что в памятниках средневековой мусульманской литературы, посвященных вопросам воспитания, наряду с другими обязательными для юношества добродетелями называется такое качество, как любовь к красоте37.
О совпадении понятий добра и красоты в культурной традиции того времени можно судить по тому, что существовал термин «хусн» («прекрасное»), которым обнималась вся совокупность нравственных достоинств в противовес термину «кубх» («безобразное»), которым характеризовались свойства безнравственной личности.
Понятие Ренессанса применительно к региону, в котором протекала жизнь Фараби, нуждается в целом ряде существенных разъяснений. Во-первых, сближает с Европой и аналогичным процессом в ней то, что происходило возрождение античности в собственном смысле, хотя направленность и объем восстанавливаемого и осваиваемого наследия далеко не одинаковы. Восток не захватил в орбиту внимания античное искусство в противовес Западу. Во-вторых, Восток имел в наследии древних цивилизаций свою «античность». И как раз собственно античное наследие еще должно было прижиться, ассимилироваться, поскольку, в-третьих, в пестром этно-культурно-религиозном синтезе Востока ощущалось противодействие античной, главным образом, научно-философской традиции.
В противовес традиции, изображающей Ренессанс и всю общественную жизнь па Востоке как проявление «мусульманского мира», мы хотели бы показать сложность явлений культуры в рассматриваемом регионе, несводимость всего только и исключительно к исламу. Разумеется, речь не может идти и об обратном, о том, чтобы
«Мухаббат ал-джамал». История эстетической мысли, т. 2, М., 1985, с. 93.