Моё чтение прервал вызов по коммуникатору.

      – Ты где? – сразу спросил меня Ростислав Петрович.

      – Сидим с Пусем в лесу на лавочке и читаем дневник лейтенанта, – ответил я.

      – Очень хорошо! Сейчас тебе покажу снимок с его церемонии заключения союза.

      Через пару секунд на экране коммуникатора я увидел молодую пару и открыл рот. На снимке была Милена Кисс.

      Наверное, Ростислав Петрович ожидал от меня услышать что-то более умное, чем растерянное «мычание». Про связь дневника с «нашей» Миленой Кисс я уже думал, но чтобы вот так, в лоб… И потом, это же конец двадцать первого века, а она там выглядит так же, как в двадцать третьем… Чертовщина какая-то.

      – Посмотрел? – осведомился Ростислав Петрович.

      – Посмотрел, – выдохнул я. – Получается…

      – Получается, что она гуляет по времени, – констатировал дед. – И, кстати, среди руин лунопорта её останков пока не обнаружено. А останки самого лейтенанта, которые нашёл Дегов – это его скафандр и серая пыль внутри. Очень интересная пыль, кстати.

      – Клон?

      – Возможно. Отчасти, это объясняет, почему его не похоронили на Земле. Но я склонен к иной версии. Ты весь дневник прочёл?

      – Я дочитал до того места, где он хочет связаться с Хаустовым. Может…

      – «Хаустов» – это не кто иной, как Жан Меер, – сообщил мне дед. – Это его литературный псевдоним. Хорошие стихи писал, кстати.

      Я вспомнил световой цилиндр и фигуру благообразного старика в полинялом рыжем лётном комбинезоне старого покроя, сидящую в массивном кресле – каким я увидел его брата-близнеца Жака. Жана Меера среди тех разумов не было – он погиб раньше. Но и брат внешне производил впечатление мыслителя.

      – А вот Милена Кисс – это дочка Драгомира Киссова, последнего начальника позиционного района стратегического назначения, который находился близ Загорного до последней четверти двадцать первого века, – продолжал Ростислав Петрович. – мать Драгомира была родом из Дробета-Турну-Северина, отец у него болгарин. С ним дружил также уже известный тебе физик Генри Шеддард, именно к нему он поехал перед своим исчезновением. В Северине они были соседями. Чуешь?

      – Чую, – ответил я. – робот Поли в старой гостинице говорил о некоей «Северянке», которая посещала здешние места, видимо, она неспроста так себя называла. А сам этот Драгомир потом куда делся?

      – После ликвидации позиционного района он уволился из Евразийской армии и с первой волной эмиграции отбыл в Марсианскую Автономию, – сказал