Змеевы дочки. Татьяна Корсакова
Читать онлайн книгу.
дядька Кузьма.
– Алексей, домой езжай! – велел Демьян Петрович. – Волошин меня по головке не погладит, если один из его ребят завтра на работе будет что вареный рак.
– Так мне во вторую смену! Отосплюсь еще! А дед Василь обещал бате сапоги починить. Вот заодно и спрошу, что там с сапогами.
– Среди ночи спросишь? – Если Демьян Петрович и злился, то не особо, скорее для проформы.
– Так они ж с бабой Клавой все равно проснутся, чтобы родственницу встретить. – Алексей по-свойски, как старой знакомой, подмигнул Галке. Она отвернулась, сунула озябшие руки в рукава пальто.
Ночь выдалась интересная – с волками, облавой, перестрелкой и спасением прекрасной дамы! Впрочем, с прекрасной дамой вышла неувязочка: и не прекрасная, и не дама. Мелкая какая-то замухрышка. Мало того что некрасивая, глазастая, скуластая, мосластая, так еще и неблагодарная. Алексей ей, может быть, только что жизнь спас, а она даже спасибо не сказала. Да что там спасибо, даже смотреть в его сторону не хочет! Вот такие в Перми девчонки – с гонором! Но что интересно, по виду и не скажешь, что испугалась. Сидит, нахохлившись, что ворона, в пальтецо свое модное, но хлипкое кутается, зубами клацает, а не боится. Другая б уже ревела белугой от страха или от радости, что спаслась. Может быть, даже на шею бы Алексею бросилась в порыве благодарности, а эта молчит, нос воротит, ежится. Ежится, небось, от холода. В пальтишке этом дурацком разве согреешься? Будь на ее месте какая другая девушка, Алексей бы не сдержался, проявил благородство, предложил свою куртку. Сам-то он к холоду привычный. На охоте с батей по три часа в сугробе лежать приходилось, и ничего!
А вообще, любопытно, что она за родственница такая! Баба Клава и дед Василь всегда были при усадьбе, прислуживали сначала кутасовской семейке, а потом и тем, кому усадьба досталась. В их жизни даже после революции ничего не изменилось, так и остались в старом доме, только уже не прислугой, а смотрителями. Дед Василь сторожил и ремонтировал, если что сломается по мелочи, а баба Клава прибиралась. Сначала, когда усадьба стояла бесхозная, работы у них было немного, про них, кажется, вообще забыли. Другие были в те времена в Чернокаменске дела и заботы. А потом про усадьбу вспомнили. Сначала в ней располагался какой-то склад, потом госпиталь, потом туда переехала библиотека, и работы у стариков прибавилось. А лет пять назад часть дома отдали под клуб, и уединенное, почти забытое место сразу оживилось, сделалось весьма популярным у городской молодежи. Особенно по выходным, когда в клуб привозили кинофильмы, а после просмотра устраивали танцы. Зимой – в отремонтированном по такому случаю бальном зале, а летом – на площадке в старом парке, прямо под открытым небом. Парк Алексею нравился больше, привольнее как-то было на свежем воздухе, веселее.
Сани тем временем свернули на аллею, ведущую к усадьбе, темнота под сенью вековых деревьев сделалась непроглядной, почти такой же, как в лесу, разве что без волков. Волки сюда не заходили, словно чуяли, что поживиться тут нечем, промышляли по деревням и городским окраинам, нападали на домашний скот