Язык цветов. Ванесса Диффенбах
Читать онлайн книгу.
ее задели мои слова, но потом поняла, что смотрит она на розы, а не на меня. Мне стало любопытно, кто их посадил.
– Это когда у тебя есть друзья… друзья, о которых никто не знает, – наконец ответила она. – И которых нельзя было заводить.
Я не поняла ее формулировку, но Элизабет уже ушла вперед, ухватив мою ложку с арахисовым маслом и тем самым увлекая меня за собой. Я вырвала ложку и зашагала за ней, свернув за угол.
– А вот розмарин – память. Я цитирую Шекспира – вы будете проходить его в старших классах. Водосбор – уныние, падуб – предвидение, лаванда – недоверие. – На развилке мы свернули, и Элизабет нырнула под низкую ветку. С наслаждением слизнув остатки арахисового масла, я выбросила ложку в кусты и подпрыгнула, повиснув на ветке. Она не качнулась.
– Миндаль. Его весенний цвет символизирует опрометчивость – качество, знакомое тебе не понаслышке. Но дерево красивое, – добавила она. – Думала устроить на нем домик. Попрошу Карлоса, он сделает.
– Кто такой Карлос? – спросила я, спрыгнув с ветки. Элизабет ушла далеко, и я вприпрыжку бросилась за ней вдогонку.
– Рабочий. Живет в трейлере между двумя сараями, но на этой неделе ты с ним не познакомишься – они с дочкой ушли в поход. Перле тоже девять. Она будет с тобой дружить, когда пойдешь в школу.
– Не пойду я ни в какую школу, – ответила я, еле успевая за ней.
Элизабет дошла до середины сада, двигаясь обратно к дому. Она по-прежнему перечисляла цветы и их значения, но шла слишком быстро, мне было за ней не угнаться. Тогда я побежала и нагнала ее у самого крыльца. Она села на корточки, и наши глаза оказались на одном уровне.
– В школу пойдешь со следующего понедельника, – проговорила она, – в четвертый класс. А домой тебя не пущу, пока не найдешь ложку.
С этими словами она повернулась и вошла в дом, заперев за собой дверь.
Сунув пять долларов, что дала хозяйка цветочного магазина, в пустоту под чашкой лифчика, я зашагала по кварталу. Было еще рано, и в Мишн-дистрикт работало больше баров, чем кафе. На углу Двадцать шестой и Алабамы я шмыгнула в розовую пластиковую кабинку и два часа ела четыре пончика, поджидая открытия маленьких магазинчиков на Валенсия-стрит. В десять подсчитала деньги – остался доллар восемьдесят семь – и пошла по улице, пока не нашла магазин тканей. Я купила пол-ярда белой атласной ленты и одну булавку с жемчужной головкой.
Когда я вернулась в парк, было уже около полудня; я кралась к своему саду по неподвижной траве. Я боялась, что та парочка так и лежит, распластавшись в моем цветнике, но их не было. Остались лишь отпечаток спины на клумбе с гелениумом и бутылка текилы, горлышко которой торчало из густого куста.
У меня был всего один шанс. Я видела, что хозяйке магазина нужна помощь, – лицо у нее было осунувшееся и все в морщинах, как у Элизабет за несколько недель до сбора урожая. Если бы я смогла показать ей, на что годна, она бы взяла меня на работу. На заработанные деньги я сняла бы комнату с замком и ухаживала бы за садом лишь при свете дня, когда