Неизвестный террорист. Ричард Флэнаган
Читать онлайн книгу.
для виниловых пластинок, устаревшую камеру, кассетный видеомагнитофон, гриль «Джордж Формен» и многое другое. И вообще, прошлое представлялось им мешаниной убогих цветов и стилей, над которыми, пожалуй, можно было только смеяться: стрижки «маллет», модные в 80-е, когда волосы спереди стригли коротко, а сзади оставляли длинные патлы; подкладные плечи; химическая завивка и перманент; званые чаи и барбекю. Их внимания удостаивался только каталог на текущую неделю, не требовавший депозита и предлагавший рассрочку на двадцать четыре месяца. Жизнь таких людей была пуста, но они считали, что она им вполне удалась. Скука. Самые сильные воспоминания о прошлом у Куколки были связаны с мыльными сериалами, которые она смотрела по телевизору.
Она смотрела и «Соседей», и «Дом и далеко от него», а в восемь лет ее куда сильней огорчила смерть героини Дафны Лоуренс, чем то, что ее мать, которая в прошлом году ушла от отца, забрав с собой двух младших сыновей, теперь живет в Херви-Бей с каким-то Реем, мастером по установке плавательных бассейнов из фибергласса. Тогда Куколка еще не понимала, чего, собственно, от нее ждут в сложившихся обстоятельствах и что все это значит; но герои «Рамси-стрит» и «Саммер-Бей» ясно ей объяснили: поплакала, посмеялась, ну и живи себе дальше.
По видеоканалам Куколка смотрела разные музыкальные фильмы с невероятно красивыми девушками и невероятно толстыми и агрессивными мужчинами; и девушки, как ей представлялось, во всех отношениях явно затмевали мужчин – и внешностью, и умением красиво танцевать, и тем, что они по большей части не давали себе труда хоть что-то сказать, когда мужчины буквально рта не закрывали; в общем, ничто не смогло бы лучше подготовить ее к танцам у шеста.
Она утверждала, что ее единственное прочное воспоминание о матери (до того, как та сбежала от отца) – это жуткий китч, который мать сама намалевала маслом на жалюзи в гостиной их пригородного дома. «Картина» создавала ощущение окна, из которого виден пляж Кута-Бич на острове Бали, где мать как раз и познакомилась со своим Реем.
Подростком Куколка изредка все же навещала мать в Херви-Бей. Рей довольно давно исчез из ее жизни, и теперь она была способна говорить только о сыновьях, младших братьях Куколки. Эти два толстых мальчика одевались, как взрослые рэперы, и все время орали «йо!» и «дай пять!», на американский манер стукаясь кулаками. С Куколкой мать держалась так, словно та была ее новой и не слишком интересной соседкой из дома напротив. А Куколке, в свою очередь, жизнь матери казалась очередной, не слишком удачной мыльной оперой или нескончаемым циклом песен, в которых говорилось о проблемах с наркотиками, о визитах полиции, о выпадении некоторых половых органов из штанов и о новых сексуальных партнерах. В общем, визиты к матери действовали на Куколку угнетающе. Она ездила к ней, исключительно повинуясь чувству долга, и в какой-то момент, решив, что смысла в этом мало, перестала это делать.
Когда через несколько лет она узнала, что мать погибла