Коллекция недоразумений. Принцип матрёшки. Галина Тимошенко
Читать онлайн книгу.
Он в тот вечер просто бесновался на кухне, рассказывая матери:
– Представляешь, они ж не на медведя ходят, не на кабана! Там хоть все было бы по-честному! Во всяком случае, если не с ружьем, а с ножом. Или ты, или тебя. Честное соревнование. Нет, они ведь на мелочь всякую идут – но у каждого по паре ружей, у Стаса еще прицел оптический… Намотали на себя кучу свитеров, курток, чтоб не дай Бог не замерзнуть. Стульчик раскладной – и то с теплым сидением. Плащ-палатка белая, чтобы на снегу не выделяться… Сволочи!
Марта Оттовна в этот момент выразительно повела глазами в сторону Егора, который был несколько разочарован отцовскими словами. Ему бы тогда наверняка больше понравился какой-нибудь героический рассказ об охотничьих подвигах настоящих взрослых мужчин, а тут… Ясное дело, охотник делает все, чтобы прийти с добычей, что ж тут удивительного?! А зачем тогда вообще на охоту ходить?
Унять разъяренного мужа Марте Оттовне оказалось не под силу.
– Знаешь, я понял одно: пока не изобрели огнестрельное оружие, жестокости вообще не было. Убийство ножом – не жестокость. Там все на равных. Жертва может убежать, ударить в ответ… А когда вот так, издали… Человек же в этом случае не платит ни за что! Он ничем не рискует, не видит мучения того, кого убивает…
– А если ножом убивают ребенка? – холодно осведомилась Марта Оттовна. – Или спящего? Это не жестокость?
– Марта, я не говорю про частные случаи.
Немецкое происхождение и воспитание матери служили отцу постоянным поводом для шуток и обычно так и назывались в семье – «цирлих-манирлих», а сокращенное «Манирлих» было одним из ласковых прозвищ матери. Поэтому то, что отец не назвал мать, как обычно, Манирлих, явственно говорило, что он разошелся не на шутку.
Егору тогда не понравились слова отца, да и желанных подробностей он не услышал, поэтому счел за благо удалиться в свою комнату, предоставив маме продолжать философскую дискуссию или утихомиривать разбушевавшегося отца – на ее выбор.
Вот так. Убийство ножом – не жестокость. Лишь бы не ребенка и не спящего. Но, надо думать, жертвы и не были спящими детьми. Хотя кто знает этих отчаянных экспериментаторов… В книге про это, конечно же, ничего не было: ведь информации о самих убийствах «засланный казачок» другим испытуемым не сообщил.
В общем-то, Егор внутренне уже вполне согласился с тем, что именно отец был тем самым засланным казачком. Это значило, что убивать он мог только в роли «эвтанатора» – если, конечно, он им являлся.
И тут Егора по-настоящему накрыло. Он в одну секунду осознал, что все последние сутки думал о чем угодно – о роли отца в проклятом эксперименте, об излучениях, о том, убивал отец кого-то или не убивал, о том, что еще нужно выяснить, о том, почему он так легко поверил в реальность описанных в книге событий – но не о том, как ему теперь относиться к отцу. Можно