Утерянные победы. Воспоминания генерал-фельдмаршала вермахта. Эрих фон Манштейн
Читать онлайн книгу.
перебрасывались целые дивизии, в том числе и 18-я, чтобы неделю за неделей без перерыва возводить укрепления. К чему были эти труды, если Гитлер планировал нападение на Польшу? Даже если, вопреки всем своим заявлениям, он обдумывал возможность вести войну на два фронта, Восточный вал все равно не имел большого смысла, поскольку в тогдашней обстановке единственно верный путь для Германии заключался в том, чтобы первым делом вторгнуться в Польшу и завладеть ею, одновременно находясь в обороне на западе. О том, чтобы поступить наоборот – наступать на западе и обороняться на востоке, – не могло быть и речи при существовавшей расстановке сил, тем более что наступление на западе ни в коей мере не планировалось и не готовилось. Следовательно, если сооружение Восточного вала имело в сложившейся ситуации какой-то смысл, то, безусловно, он состоял лишь в том, чтобы сконцентрировать войска на польской границе с целью оказания давления на Польшу. Даже развертывание пехотных дивизий на восточном берегу Одера в последнюю декаду августа и переброска бронетанковых и моторизованных дивизий в районы сосредоточения на западном направлении не обязательно означали подготовку к нападению: их вполне можно было использовать для политического давления.
Как бы то ни было, пока что, как обычно, продолжалось обучение по программе мирного времени. 13 и 14 августа в Нойхаммере я провел последние дивизионные учения, окончившиеся парадом, который принимал генерал-полковник фон Рундштедт. 15 августа прошли большие артиллерийские учения во взаимодействии с люфтваффе. Они были отмечены трагическим происшествием. Целая эскадрилья пикирующих бомбардировщиков, которая, по-видимому, получила неверные данные о высоте облачного покрова, не смогла вовремя выйти из пикирования и врезалась прямо в лес. На следующий день было запланировано еще одно полковое учение, а затем подразделения дивизии возвратились в свои гарнизоны, хотя всего через несколько дней им предстояло снова отправиться на границу Силезии.
19 августа фон Рундштедт и я получили приказ явиться в Оберзальцберг на совещание, назначенное на 21-е число того же месяца. 20 августа мы выехали из Лигница в поместье моего шурина под Линцем и переночевали там, а на следующее утро прибыли в Берхтесгаден. К Гитлеру были вызваны все командующие армиями и группами армий со своими начальниками штабов, а также командиры соответствующих соединений военно-морских и воздушных сил.
Совещание – или, вернее, речь Гитлера, ибо он не допускал, чтобы оно приняло форму открытой дискуссии после того, что имело место во время его прошлогоднего совещания с начальниками штабов перед чешским кризисом, – проходило в большом зале Бергхофа, окна которого выходили на Зальцбург. Незадолго перед приходом Гитлера появился Геринг. Вид у него был из ряда вон выходящий. До той минуты я полагал, что нас собрали с серьезными намерениями, но Геринг, как видно, принял совещание за маскарад. На нем была рубашка с отложным воротником и зеленый кожаный жилет с большими пуговицами из желтой