Вчера вечером старший лейтенант Галдин узнал о предстоящем выходном. Он попросил водителя ведомственного автобуса тормознуть у остановки троллейбуса, не подъезжая к дому, где проживал в служебной однокомнатной квартире.

      «Если командование объявило отдых, то надо этим воспользоваться», – подумал Галдин, прощаясь с сослуживцами.

      От остановки он пошел не в сторону своего дома, а на соседнюю улицу, где в небольшом дворовом сквере спрятался уютный бар «Весна». Это была отдельная небольшая постройка, когда-то парикмахерская. Новые владельцы сделали перепланировку, хороший ремонт как снаружи, так и внутри. Здание, когда-то невзрачное, сейчас превратилось в настоящий теремок.

      Старший лейтенант спустился по ступеням. Он знал здесь все. Слева на выходе раздевалка. Там гардеробщица тетя Вера, которая практически постоянно занималась вязанием то свитеров, то носков. Для внуков старалась, их у нее было трое. Она узнала его, улыбнулась.

      – Добрый вечер, тетя Вера!

      – Добрый, Вадим. Давненько ты не захаживал.

      – Работал.

      – Все на стройке трудишься?

      – Кто же в наше время меняет работу?

      – И то верно. – Он подал гардеробщице кожаную куртку, предварительно достав из карманов документы и телефон. Штатный пистолет «ПМ» Галдин держал за поясом на спине. Он не хотел пользоваться кобурой, которая выпирала из-под одежды, где ее ни размести.

      Вадим получил жетон и спросил:

      – Как тут сегодня, спокойно?

      – Да вроде спокойно. Пока.

      Старший лейтенант с удивлением посмотрел на гардеробщицу и поинтересовался:

      – Что значит «вроде» и «пока»?

      – Да зашла недавно мутная компания. Всем лет по семнадцать-восемнадцать, а норов еще тот. Грубые, злые, подстрижены коротко, волосы только посреди головы, от затылка до лба, а по бокам выбриты.

      – Ирокез.

      – Что?

      – Ирокез, говорю. Так эта прическа называется.

      – Придумали!..

      – Это не они придумали. В Северной Америке до сих пор