Литературное досье Николая Островского. Евгений Николаевич Бузни
Читать онлайн книгу.
Товарищ Родкина, поручаю вам его. Сделайте так, чтобы он поменьше оставался один и не думал о сложности теории относительности Эйнштейна. Я ещё не видела, чтобы он смеялся, значит, вы здесь необходимы.
Родкина смерила его с ног до головы лукавым взглядом и, сверкнув зубами, рассмеялась.
– Ничего себе нагрузочка, как ты на это смотришь, Корчагин? Если у тебя такой же характер, как и профессия, то у нас ничего не выйдет.
С этого же дня Дора начала «тормошить» Павла, и ускользать от неё было не так-то легко. Впрочем, на третий день их знакомства Павел перестал это делать. Они подружились, да и нельзя было не подружиться с ней.
Год назад Павел научился играть в шахматы. Раньше он возмущался, как это люди могли просиживать два-три часа над доской в каком-то напряжённом ожидании, вперив глаза в какую-нибудь точку на шахматной доске, но, познав тайны шахматной игры, сам увлёкся со всей силой и стал игроком страстным и упрямым. Одно время даже книга отодвинулась на задний план, но потом он заставил себя вернуться к ней. Игра требовала времени, а его не было. Как только прошли головные боли, Павел попробовал сразиться. Играл он всегда на стремительное наступление и ошеломлял противников бурным натиском, но победу терял иногда одним рискованным ходом. Поражение принимал остро. Игра требовала мозгового напряжения, и, как только он пытался сыграть больше одной партии, Дора, не выпускавшая его из виду, брала под руку и под тем или иным предлогом уводила от партнёра.
К Доре приходила Азорская, та блондинка, что подходила к Доре в саду. Втроём катались на лодке, читали, слушали концерты у фонтана в поликлинике, а вечерами гуляли по приморскому бульвару. Быстро промчался месяц, здоровье Корчагина поправлялось с каждым днём. Тело его загорело до цвета старой бронзы, мускулы наливались крепостью. Сгладились и вскоре ушли совсем ненавистные боли, и голова не чувствовала свинцовой тяжести. Тело наливалось силой и здоровьем и стало тяжелее на девять кило. Иерусалимчик не могла скрыть своего восхищения.
Знойным полднем Корчагин встретил у моря давно забытую Муру Волынцеву. Не узнал голубоглазой девчонки в красивой высокой женщине, стоящей перед ним. Но она узнала его. Мура – студентка третьего курса технологического института. Была замужем, но неудачно. Её дом отдыха почти рядом с «Коммунаром». Мура рассказывала о себе, узнавала и о нём:
– Ты не женат? Нет? Приветствую. Я голосую за свободу личной жизни, – и она, не договаривая чего-то, улыбнулась.
На другой день встретились опять на пляже. Павел был с Дорой. Втроём уплыли в море на лодке. Мура без чёрточки смущения разделась – Павел засмотрелся в зелёную глубину воды, чтобы не видеть лукаво прищуренных глаз Доры – и купалась в море. Когда она отплыла далеко, Дора сказала:
– Жизнерадостная дивчина. Глядя на неё, приходится вспоминать про свои тридцать два года. Ты будь с ней немного приветливей. Откуда у тебя такая суровость? Ведь ты же, если разобраться, ещё мальчишка. Ну-ну, не лезь в бутылку, пожалуйста. Ты ведь