Феликс вскоре привык к некоторым особенностям Лизы, в частности, он уже не реагировал, как кролик на удава, всякий раз, когда девушка говорила что-то такое, что могло показаться иносказательным или двусмысленным. Не без удивления мужчина обнаружил, что у его возлюбленной практически не было друзей. Несколькими подругами, знавшими Лизу с детства, ограничивался круг знакомств девушки. Эта особенность была воспринята Феликсом как безусловное преимущество, как и то обстоятельство, что Лиза практически не поддерживала связи со своими родителям. Разумеется, мужчина вскоре узнал, что отец и мать Лизы жили в своём собственном доме, недалеко от посёлка Янтарное, где и выросла девушка, однако сама Лиза никогда не звонила родителям и встречала «в штыки» любые попытки Феликса завести разговор на эту тему. Мужчина не был принципиальным в этих вопросах, но с какого-то момента ему сделалось очень любопытно, чем объяснялись такие необычные отношения его возлюбленной с остальным миром.

      Иногда, всё же, девушке приходилось обмолвиться парой слов о своих родителях и своём детства, и Феликс не находил в этих фрагментах истории ничего, что могло бы указывать на «тяжёлое детство» И хотя Лиза недвусмысленно дала понять, что тема её детства и родителей являлась табуированной для обсуждения, Феликс не мог так просто отказаться от своего природного любопытства и стремления во всех вопросах располагать полным объёмом информации. Для того, чтобы преодолеть образовавшийся «вакуум», мужчина решил попытать удачу среди Лизиных подруг. Таковых было всего три, и лишь с одной из девушке Лиза была по настоящему близка. Девушка представлялась Селеной и Феликс не был до конца уверен, было ли это её настоящее имя. Селена родилась и выросла в Янтарном, но в отличие от Лизы, она и её родители жили не на отшибе у моря, а в самом посёлке, не выбиваясь за пределы общественного конгломерата. С Лизой она познакомилась уже в школе. Насколько понял Феликс из рассказа Селены, с ранних лет Лиза не находила вокруг себя широкого внимания. Другие дети держались от неё на расстоянии, поскольку их родители периодически поучали их, что с Лизой нельзя было водиться.

      – В детской среде все подобные отношения на много проще и примитивнее, – рассказывала всего единожды Селена – дети перенимали тот поведенческий паттерн, что им демонстрировали их родители. А родители многих детей в той школе, где мы учились, не объясняли своим отпрыскам первопричин. Они просто давали детям назидания, от кого нужно было держаться подальше. И как ни странно, в нашей школе, среди тех, кого родители советовали остерегаться, были «незнакомые дяденьки», сотрудники милиции, добродушные люди, предлагающие у них что-то взять и Лиза. Причём трудно было сказать, кого из названных персонажей родители опасались больше всего.

      – Ну должны же были быть какие-то веские причины для такого отношения? – настаивал Феликс, стараясь не казаться чрез щур навязчивым, понимая,