Маша кое-как соскребла себя с постели, дошла до ванной и приняла душ. Она чувствовала себя совершенно опустошенной. Будто кто-то вытащил из нее абсолютно все эмоции. Не было ничего. Ни боли, ни ненависти, ни страха.

      Она даже не стала обматываться полотенцем или брать с собой свою одежду, не было на это ни сил не желания.

      Быстро ополоснувшись, и прополоскав рот жидкостью для полости рта, абсолютно голой она вышла из ванной и направила свои стопы обратно к кровати. Хотелось просто лечь и уснуть и ни о чем не думать.

      Влад решительно открыл дверь в спальню и замер, увидев голую девушку, стоящую посреди комнаты.

      Лунный свет, льющийся из окон, мягко подсвечивал ее силуэт.

      Влад подошел ближе, ожидая, что сейчас она испугается, но она так и продолжала стоять и смотреть на него. Влад не видел выражения ее лица. Ему хотелось посмотреть на нее в последний раз, ведь он должен ее отпустить. Лисовский подошел совсем близко и пальцем приподнял ее подбородок, чтобы посмотреть Маше в глаза.

      И тут она выдохнула и, закрыв глаза, просто обняла его, и уткнулась лицом в его грудь. Влад не ожидал, подобного поведения. Чего угодно, злости, гнева, слез. Но ни этого тихого объятия. Такого родного и нежного. И он понял, что не сможет ее отпустить, по крайней мере, не сейчас.

      «Еще чуть-чуть, еще несколько дней, и я сделаю это», – пообещал себе Влад, и, подхватив девушку на руки, вернулся обратно к кровати.

      Но где-то на краю подсознания, раздался ненавистный голос деда Лисовского:

      «Ты никогда ее не отпустишь, пока не уничтожишь, не лги себе щенок»

      Но Влад отмахнулся от этой мысли, и, прижав к себе уже спящую Машу, и сам не заметил, как уснул.