Жюстина, или Несчастья добродетели. Преступления любви, или Безумства страстей. Маркиз де Сад
Читать онлайн книгу.
для нас безразлична, мы, если мы разумны и вещь эта нам вполне понятна и ясна, бесспорно, должны заставить повернуться к нам наиболее благоприятной для нас стороной, не считаясь с тем, какой урон это может нанести другим. При этом мы должны помнить, что моральные выгоды довольно туманны и зыбки, а материальные – дело вполне реальное. Таким образом, не только двести луидоров абсолютно оправдывают убийство шести человек, но для этого было бы достаточно и тридцати су. Эти тридцать су мы можем вполне ощутить, а от шести мертвецов нам ни холодно ни жарко: нам все равно – остались ли эти люди жить или принесены в жертву. Больше того, мы, по врожденному людскому злодейству, всегда чуть-чуть радуемся бедам и несчастьям других.
Слабость физической природы, недостаток умственных способностей, проклятые предрассудки, в которых нас воспитали, бессмысленная боязнь религии и законов – вот что отвращает глупцов от дороги преступления, вот что мешает им наплевать на мораль. Но всякий энергичный, полный сил человек, наделенный душой деятеля, который, как это и должно, предпочитает себя другим, умеет находить равновесие между их интересами и своими, умеет не бояться смерти и презирать рамки закона. Такой человек понимает, что огромное множество несчастий других, которые он никак не может ощутить физически, не идет ни в какое сравнение с тем, пусть самым маленьким, наслаждением, которое выпадает ему. Наслаждение его радует – оно в нем, а преступление его не задевает – оно вне его. Итак, я спрашиваю, какой же человек не предпочтет то, что его радует, тому, что ему чуждо, совершенно не трогает, ради того, чтобы доставить себе удовольствие?
– О мадам, – Жюстина решилась, испросив разрешения, прервать Дюбуа, – не кажется ли вам, что ваш приговор написан для человека достаточно могущественного. Но как быть нам, постоянно гонимым всеми порядочными людьми, клейменными всеми законами? Должны ли мы принять такую систему, которая может лишь заточить меч, висящий над нашими головами? Не окажемся ли мы в печальном положении, выброшенными из общества? Можете ли вы предположить, мадам, что такие принципы нам более всего подходят? Как, по-вашему, может не погибнуть тот, кто из отчаянного, слепого эгоизма противопоставит себя совокупным интересам других? Потерпит ли общество в своей среде того, кто в одиночку решил выступить против всех? Может ли он надеяться обрести счастье и спокойствие, если, не признавая общественный договор, он не согласен поступиться долей своего благополучия, чтобы быть уверенным в остальном? Общество зиждется лишь на постоянном обмене благодеяниями: вот основа его существования, вот нити, связывающие его воедино. Тот же, кто вместо благодеяний предлагает ему лишь преступление, неминуемо вступит, если он более сильный, в жесточайшую борьбу, и так же неминуемо, если он слаб, окажется жертвой первого встречного. Вот положения, из которых следует недолговечность преступных сообществ. Да взять хотя бы нас, мадам, – продолжала Жюстина развивать свой тезис. – Как вы надеетесь поддерживать среди нас согласие,