В квартире над нами идёт ремонт. Целый день там что-то сверлят и приколачивают.

      Мне очень хочется посмотреть на новых соседей. Пока я слышу только весь этот грохот, а ещё над моей головой всё время кто-то бегает: топ-топ-топ – в одну сторону, топ-топ-топ – в другую.

      После обеда мы с мамой собираемся в парк. Пока мама закрывает дверь на все замки, я подхожу к лестнице и поднимаюсь на несколько ступенек. Если вытянуть голову, то видно, что дверь квартиры, где ремонт, открыта. И вдруг оттуда выбегает девочка, она свешивается через перила и смотрит на меня. У девочки чёрные блестящие волосы и чёрные узкие глаза. Она этими глазами как будто на крючок меня подцепила и держит.

      – Дима! – зовёт мама.

      – Иду! – откликаюсь я, а сам стою как вкопанный.

      – Дима, я спускаюсь!

      – Я тоже.

      А сам стою и на девочку смотрю, лицо у неё хитрое и ямочка на одной щеке. Так разве бывает?

      – Дима! – голос у мамы становится слишком строгим.

      Девочка решила меня пожалеть и перестала глазами держать. Я побежал вниз, а она крикнула вслед:

      – Меня Наташа зовут!

      – А меня Дима! – это я уже с первого этажа отозвался.

      Если бы я мог так кого-нибудь своими глазами держать! Если бы мог, то держал бы Наташу.

      Одна такая

      Девочек много на свете. Сядешь в троллейбус, а напротив обязательно девочка окажется. С косичкой или в шапке с помпоном, иногда с куклой в руках. Я всегда в окно смотрю, потому что девочки умеют отвлекать от важных мыслей, как никто. Например, сижу я, думаю, что будет, если Земле надоест крутиться в ту сторону, в которую она крутится? Вдруг она возьмёт и попятится назад, что с нами будет? Эту мысль я не успеваю додумать, потому что девочка напротив взяла и стала носком своего красного сапога по моему ботинку стучать. Стучит, а сама на окно дышит и пальцем на стекле чертит. Я сначала решил, что она случайно, и поглубже на сидение задвинулся. А она тогда наоборот выдвинулась, чтобы до моей ноги достать, и опять стучит. Я ноги поджал, она промахнулась и язык мне показала. А я – ей. На следующей остановке мы с мамой вышли. Я всю дорогу до поликлиники вспоминал, как у неё ухо из-под шапки торчало, а над ухом завиток и на лбу завиток. Зачем мне такую ерунду вспоминать? Я даже злился на себя и решил, что теперь буду просто зажмуриваться в случае чего.