Елена Прекрасная. Виорэль Михайлович Ломов
Читать онлайн книгу.
хмыкнул. Посмотрел на дам. Брюнетка сказала ему:
– Знакомься, Моди! Елена.
– Да, она Елена Прекрасная, – пробормотал художник, не иначе самому себе.
Кольгрима подмигнула спутнице – мол, что я говорила!
Елену покоробила эта бесцеремонность Модильяни, но и царапнула прямо по сердцу. «Но это же еще не скол на той тарелочке», – подумала Елена. И тут ей в голову пришло, это совсем не то кафе, что на тарелочках. Не мог их нарисовать тут Модильяни! Да и не его это стиль. А кто тогда их нарисовал? Неужто я сама? По памяти, когда-нибудь потом, по печали. Спустя много лет. Изобразила себя в двух ипостасях. Брюнетку в дьявольском красном наряде и ее жертву. Саму себя – дьяволицу и жертву. А Модильяни на рисунке нет, о нем лишь воспоминания. Но почему я не написала о нем даже стихов?
У девушки закружилась голова, поплыл пол, заходили стены,
Она очнулась, вышла в холл. На часах была полночь.
Глава 7. Явление
Очнувшись от ночного морока, девушка почувствовала озноб. Ей вдруг сильно, до тоски, захотелось на свет и в свет, в дом Энгельгардта, где российская знать устраивала музыкальные вечера и бал-маскарады, вновь вышагивать полонез рука об руку в первой паре с государем Николаем Павловичем. Ах, этот взгляд царя – его нельзя было выдержать, но от него нельзя было и оторваться!
– День добрый, ненаглядная! – услышала Елена, и от неожиданности вздрогнула. Она так погрузилась в свои мысли о чем-то нереальном, что не заметила, как рядом с ней оказался Модильяни. Амедео был небрежно элегантен, но и изрядно пьян. В руках у него была всё та же синяя папка с рисунками и бумагой. Но на сей раз карандаш в зубах художник не зажимал. Елена улыбнулась.
– Что улыбаетесь, Елена Прекрасная? – спросил Модильяни и взглянул на себя в зеркало. – А, карандаша во рту нет! Вот! – Он показал руку, в которой держал карандаш. – Позвольте запечатлеть. Вы как змейка. Змея подсказала мне, давно уже, как вести карандаш, чтоб не испортить черты красавицы. Такой, как вы.
Художник уверенными, гладкими движениями тут же нарисовал портрет Елены. Она была похожа и не похожа на себя. В ней появилось нечто значительное и исчезло сиюминутное. Было в ней и что-то пленительно-змеиное, беспокоящее взгляд.
– Будете моей моделью? – небрежно, как само собой разумеющееся, спросил Амедео, оценивающе переводя взгляд с рисунка на Елену и обратно. Неясно было, что он оценивает – портрет или натурщицу. Но, похоже, остался доволен обоими. Елена не отвечала. Художник воспринял ее молчание как согласие.
– Для начала неплохо побывать в Египетских залах Лувра, окунуться, так сказать, в воды Древнего Нила. Ваша внешность оттуда. Вы не Клеопатра, но в вас есть ее замес. Не сочтите это за лесть, – буркнул недовольно он, заметив, как девушка улыбнулась вновь. Она же улыбнулась тому, что знала о том, что Моди пригласит ее в музей Лувра!
– Царица, если помните, любила змей до гробовой доски. Возьмите портрет. Вот моя подпись. Когда-нибудь ваши внуки станут богачами, продав этот