У беды глаза зелёные…. Геннадий Петрович Перминов
Читать онлайн книгу.
спокойствие охватило меня. Нас вычеркнули из списка живых, но кто и зачем?
Внезапно из-за валуна, темневшего в десятке метров от нас, выскочил здоровенный негр. С криком «Аллах акбар!» он вел перед собой стволом автомата, чертя трассирующую струю.
– Ах ты падла обкуренная! – заорал я. Левая рука сработала молниеносно, и нож по рукоятку вошел в оголенную грудь, под сердце.
– Ловко ты его, Гена! – крикнул Конюх, перекатываясь на другое место.
Внезапно что-то резко дернуло меня за левую ногу, и сразу наступила тишина. Скосив глаза вниз, я увидел, как на левом голеностопе расплывается кровавое пятно.
– Поймал, гад! – чертыхнулся я.
– Ну, братан, кажись отбились. Попали мы с тобой, Гена, конкретно. Если до утра не выберемся, будет нам такая же хана, как и пацанам! Э-э, друг, да тебя, кажись, зацепило? Ты давай, перевяжись, а я пока покурю, – тараторил не остывший еще от возбуждения Конюх.
– Смотри, осторожно с огнем, а то шлепнут из «базуки», – предупредил я его и, задрав штанину, осторожно пощупал рану. Вот она! Пуля, видимо, была на излете и застряла неглубоко. Стиснув от нестерпимой боли зубы, я вторым ножом расковырял рану и, подцепив металлический кусочек острием, резко подковырнул его. Затем, крепко перевязав кровоточащую рану, я откинулся на спину, размышляя о своем и не слушая болтовню Конюха.
Я прекрасно понимал, что если ночью нам не перережут глотки, на что душманы большие мастера, то наступившее утро может оказаться последним. Говорят, в такие минуты перед глазами проносится вся жизнь. Но я вас уверяю, у меня ничего не проносилось.
Мысленно я перечитывал последнее письмо, анализируя, что могло случиться дома. Возможная смерть матери? Навряд ли, ведь она просила меня вернуться. Пожар или потоп? Может быть. Единственным несчастьем могло быть внезапное замужество Люськи, зеленоглазой змеи.
Я прекрасно помнил ту последнюю ночь на сеновале, дрожащее от возбуждения тело, страстные поцелуи, горячий шепот.
– Геночка, родной, я так хочу от тебя сыночка, такого же голубоглазого, как ты!
«Может, надо было тогда сделать сыночка, а то сберег для кого-то», – злобно думал я.
– Вот вернусь, будет тебе белка, будет и свисток, – бормотал я сквозь зубы.
Чем больше я себя распалял, тем сильнее мне хотелось жить. Я рассматривал всё ярче разгоравшиеся звезды и вспоминал, вспоминал.
– Щас стемнеет по-настоящему, и будем выбираться, – не унимался напарник. В том, что он меня вытащит, я не сомневался.
– Ты бы покурил на дорожку, – Конюх сунул мне смятую пачку «Явы» и зажигалку. Я сунул сигарету в рот и, чиркнув «Zippo», потянулся к огоньку, но подкурить не успел. Раздался страшный взрыв совсем рядом, и последнее, что успело пронестись в моем затухающем сознании, это светящиеся зеленым светом Люськины глаза и успокаивающая мысль: «Ну, вот и всё! И совсем не страшно!».
Но я выжил. Слишком велико, видно, было мое желание к возвращению и сильна тяга к жизни, что костлявая боевая подруга и на этот